Современная канадская повесть

Но чем же кончилось печальное маленькое приключение снежным декабрьским вечером прошлого года? Что ж, оно во многом изменило его жизнь, в ней появился новый человек. Вообще-то этот сценарий отдавал дурным вкусом: одинокая учительница встречает стареющего торгового агента. Такие банально-сентиментальные драмы телевидение подает к рождеству на закуску. Полтора часа тебе скармливают жвачку, которую финансирует какая-нибудь корпорация по производству электронных глазков и подслушивающих устройств. Да, сценарий — барахло, хотя нелепая сцена со шляпой в духе театра абсурда не лишена изящества. А он сумел бы написать лучше? Сомнительно — Лэндон был мастак как раз по части плохих телесценариев. Ими был завален весь его чулан, пожелтевшие и заплесневелые, они лежали кипами, связанными бакалейной бечевкой. Душещипательные комедии о стариках, живущих с детьми; проблемные пьесы о негритянской семье, которая обживается на новом месте среди белых; о школьном учителе, который ставит на карту свою тридцатилетнюю карьеру, защищая новый учебник биологии. Что ж, по крайней мере Лэндон занимался тем, что было ему по душе, хотя надо сказать, что в пятидесятые годы на пьесы-проповеди было поветрие. После маккартизма, этого безумия, крупные американские телекомпании ежевечерне впрыскивали населению дозу либерализма. Зачем же игнорировать тенденции? И поэтому он брался за все без разбора, даже за инсценировки. В минуту безумного озарения он написал держателю прав на произведения Ибсена и испросил разрешения переписать для телеящика «Кукольный дом». Наверное, в те годы Лэндон был охвачен какой-то лихорадкой. А сколько надежд, сколько трудов! Все это присылалось назад и больших коричневых конвертах, надписанных его собственной рукой, а внутри были приложены отстуканные на машинке ответы от телепрограмм «Театр филко», «Час американской стали», «„Дженерал моторс“ показывает», «Студия-1», «Театр-90». Он мечтал стать еще одним Родом Серлингом. Еще одним Регом Роузом[21]. Прощай, мечта!