Современная канадская повесть

Она выскочила из комнаты, ее шлепанцы с помпонами захлопали по полу — какой нелепый звук! Удрученный Лэндон продолжал ходить, как часовой, туда-сюда, дочка гукала возле его плеча. Он знал, что перегнул палку. Вера болеет, надо было спуститься и помочь, как только он увидел, что Боксли ушла. А он — чем он занимался? Корпел над каким-то изящным предложением, дописывал стержневую главу? Нет — среди оберток из-под шоколада и апельсиновой кожуры он знай себе груши околачивал. Он поклялся себе, что исправится, будет более заботливым. Начнет искать работу, и не в следующем году, а завтра. В прихожей он упаковал дочку в комбинезон, застегнул все молнии и положил ее в коляску на высоких колесах. Прогулка на свежем воздухе — это хорошо. В голове прояснится. Да и страсти улягутся.

По заснеженной и продуваемой ветрами улице шел покаявшийся грешник, на нем была старая куртка студенческих лет с надписью «Гуманитарий-51» поперек спины, он шел и толкал коляску с дочерью мимо домов богачей. Одна старушонка с голубыми волосами улыбнулась им из своей бойницы, склонив голову набок и шевельнув пальцами — изысканный, но туманный жест. Кто-то говорил Лэндону, что ее муж — крупный биржевик. Наверное, она совсем выжила из ума — пленница в собственном замке, которая каждый день надирается хересом «Бристольский крем». Тем не менее Лэндон приветственно махнул ей в ответ. В такой мрачный день сойдет улыбка даже от сумасшедшей старухи. Легкое покачивание и морозный воздух убаюкали крошку, спеленатую в уютный кокон, и она уснула. В киоске на Сент-Клер-авеню Лэндон купил газеты и пошел к дому, возле которого застал миссис Боксли — она спускалась по ступенькам боком, крепко вцепившись в перила. Как и полагается людям пожилым, она проявляла осторожность: ступишь на обледенелый край ступеньки — и скатишься вниз на мягком месте, не ровен час, кости переломаешь. Странно, почему она уходит так рано?

— Здравствуйте, миссис Боксли, — сказал он. — Что-то забыли купить? Давайте я схожу. Даже с удовольствием.

— Нет, нет, мистер Лэндон, спасибо. Спасибо. Миссис Лэндон меня сегодня уже отпустила. Говорит, что чувствует себя гораздо лучше, хотя, по-моему, вид у нее изможденный. Совсем о себе не думает, бедняжка. Ну, а как тут наша красавица? — Миссис Боксли наклонилась над ребенком проверить, хорошо ли Лэндон одел дочь. — Ах ты, голубушка. Прелестный цвет лица у нее, правда? Это от свежего воздуха. Да, ну ладно. — Она выпрямилась и поправила свою шапочку, вязаный оранжево-коричневый берет, который она носила набекрень, на шотландский манер. — Что ж… До завтра, мистер Лэндон. Пока…

— Да, миссис Боксли, пока. Спасибо за все.

Рука ее порхнула в прощальном приветствии, и миссис Боксли пошла по улице, шаркая ногами и внимательно глядя вниз. Молодчина старушка, добрая, преданная душа. Кстати, пережила блицкриг. Война отняла у нее сына. Что ж, помоги ей господь! А ведь они, наверное, на ней наживаются. Платят меньше, чем она заслуживает. Ничего, вот он пойдет работать, сразу повысит ей жалованье. Будет по пятницам класть в ее конверт на несколько долларов больше — его бюджет не пострадает. Муж ее где-то работает сторожем. Прогулка взбодрила Лэндона, вдохнула в него новые силы. Наверно, Вера тоже пришла в себя. После таких вспышек она часто каялась, становилась мягче. Он подогреет суп, сделает бутерброды и извинится. И трущобы он приплел совсем не к месту. Почему бы не открыть бутылочку вина? Кто знает? Может, у нее возникнет желание немного заняться любовью. Последнее время оно не возникало, и это иногда тревожило Лэндона. Еще до болезни у Веры появилась привычка отворачиваться от него в постели. Или читать до посинении толстенный роман при свете бра — дождись, если сможешь, располагающей к интимным занятиям темноты. Не слишком ли рано все это началось? Ох уж этот секс, вечные сомнения.