Современная китайская проза

— Почему же я все время испытываю чувство одиночества и опустошенности? — возразил гнусавый голос. — Почему так часто говорят о знакомой мне самому дисгармонии с окружающим миром? Может, это «болезнь века»? Кто способен ответить на вопрос о смысле человеческой жизни? Даже великий человек, по-моему, не сможет…

Все рассмеялись.

— А по-моему, ответить на этот вопрос нетрудно, труднее научиться правильно воспринимать жизнь, — ответил Цзэн Чу. — Это не поучение, не суесловие, а самая что ни на есть банальная история. Почему при одинаковых обстоятельствах люди по-разному воспринимают жизнь? Скука жизни, видимо, чаще всего определяется субъективностью воспитания. Я уверен, что истину, добро и красоту можно найти, если глубже заглянуть в жизнь, если бороться за правду, справедливость.

— Прекрасно, благородно! — снова раздался визгливый голос, после чего зазвенели чайные чашки.

— Опять уклонились от темы, — недовольно сказал женский голос. — Экономические вопросы вы всегда сводите к идеологии, а то и к политике. Как будто не можете жить без болтовни о смысле жизни…

— Само собой, — произнес кто-то. — Сократ сказал, что неосмысленной жизнью жить не стоит.

— Вернемся к теме. У меня есть новая идея для экономики, — зачастил кто-то звонким голосом, будто щелкая на счетах костяшками. — По-моему, лучший способ — повсюду сажать арбузы! Весной посадил — осенью съел. Это тебе не грецкие орехи или цитрусовые: сколько лет надо ждать, чтобы съесть плод. Если же слишком высоки отчисления на накопления, а прибыль низка, то возникает разрыв между спросом и предложением…

— Разве можно сажать одни арбузы? — возразил Цзэн Чу. — Тогда не будет ни грецких орехов, ни цитрусовых. Конечно, хотелось бы, чтобы грецкие орехи начинали плодоносить пораньше, пока я жив и могу их съесть, но не страшно, если на первый год…

— Ты хорошо написал реферат «Предложения по развитию экономики нашего государства» о модернизации Китая, о наших недостатках и преимуществах. Но о преимуществах хотелось бы услышать подробнее, расскажи, — попросил кто-то.

— Если вкратце, то я считаю, что наше государство, как и другие государства Востока, отдает предпочтение развитию коллективистских форм, а в идеологии — морально-этических принципов. Мы обязаны сохранить это богатство восточной цивилизации. Западная цивилизация, напротив, предпочитает индивидуалистическое развитие, а в идеологии — гедонизм. Сочетание Востока и Запада лучше всего реализовано в Японии. Там рыночная экономика и свободная конкуренция, но в то же время сохранены формы коллективистского развития, традиционные для восточных государств, что и дало успех. Китай огромная, но бедная страна с высокой плотностью населения, и в короткий срок нам не достичь ни богатства, ни процветания. В прошлом мы делали упор на коллективистские формы общественного бытия, пренебрегая моментом конкуренции между коллективами. Это неверно. Если исходить из государственных интересов, боюсь, нам придется в политике и системе нравственных, социальных ценностей придерживаться коллективистских форм, конкуренции между коллективами и обогащения коллективов, пока мы не найдем более совершенный в структурном отношении путь. В то же время переходное состояние сельского хозяйства… — уверенно говорил Цзэн Чу.

— Значит, экономическая реформа должна исходить из комплексного принципа — учитывать любые преимущества, — перебили его. — И очень важные и малозначительные. А любых недостатков, и крупных и мелких, избегать.

— Совершенно верно.

— Время позднее. Остановимся пока на этом, — раздался женский голос. — Давайте разберем темы, если нет возражения, через три недели обменяемся рефератами и проведем обсуждение.

— Что проку в наших занятиях? — вздохнул кто-то. — У меня ни в чем нет уверенности. Сестренка насмехается надо мной, говорит, мы изведем себя спорами и не доживем до модернизации. Может, лучше нам самим сначала модернизироваться?

Наступило молчание.

— Да, нам пока трудно, — произнес Цзэн Чу. — Сил мало, никто нас не понимает, но для меня лично это не важно. Гораздо важнее мое собственное отношение к жизни, моя позиция…

Покосившиеся стены, сквозящее окно, сосульки, иней в углах, мерзлая картошка — все говорило о том, что для Цзэн Чу действительно главное — его собственное восприятие жизни. Чужое мнение его не интересовало.

— Ай, чайник выкипел, — крикнул кто-то тонким голосом, по полу застучали шаги, из комнаты выскочил человек и наткнулся прямо на Циньцинь.

— Ты? — удивленно вскричал он.

Циньцинь никак не могла понять, откуда здесь взялся Тюлень.

— Ты знаешь Цзэн Чу? — спросил парень.

— Да, а ты?

— Вот пришел послушать. У Фу Юньсяна, конечно, весело, но здесь интересно. Заходи, чего стоишь?

— Кто там? — донесся голос Цзэн Чу.

— Входи же! — Тюлень втолкнул ее в комнату.

Она вошла и смущенно взглянула на Цзэн Чу. Тот лежал под тонким войлочным одеялом, на бинте, обмотанном вокруг головы, темнели пятна крови. В комнате было полно народу.

— Вы? — удивился Цзэн Чу.