Современная китайская проза

Старшие рядом с молодыми, ответственность поколений за свое потомство, забота, помощь, сопереживание, внимание к нуждам и устремлениям молодых. Как часто за суетой повседневности мы не замечаем, что дети наши уже выросли, осознают себя, начали строить планы и совершать поступки. А ведь это одновременно означает, что мы уже не молоды, что пора передавать эстафету. Но разве возраст — это только годы? Разве нельзя не стариться душой и в зрелую пору сохранить свежесть и первозданность чувств? Рассказ Ван Мэна «Весенний вечер» — это как раз о супругах-родителях и о дочери-студентке, незаметно ставшей невестой.

В конце сборника читателя ждет повесть китайской писательницы Чжан Канкан «Северное сияние» (1980). В повести описан период жизни китайского общества уже после «культурной революции». Перед нами повесть о любви. Героиня повести — Лу Циньцинь, невеста, у которой, казалось бы, все прекрасно: учеба в университете, наверное, интересная работа в будущем, любящий героиню жених из обеспеченной семьи. Что же нужно молодой девушке, отчего ей не радостно и одиноко? Десятилетия бедствий, когда были попраны понятия добра, честности, когда ощущалась безбудущность существования, уже отошли в прошлое, но след остался. Героиня твердо знает, что счастье в том, чтобы помогать людям, чтобы жизнь была наполнена любовью. В поисках цели и смысла бытия Лу Циньцинь грезит о северном сиянии как воплощении всего лучшего, яркого, необычного в жизни. Окружение девушки, ее друзья и знакомые — это городская молодежь, настроения и жизненные планы которой совершенно иные, чем у Лу Циньцинь. Практицизм, отсутствие всяких иллюзий, стремление к красивой и обеспеченной жизни — все это не свойственно героине; она, напротив, в постоянных исканиях истинных жизненных ценностей, в анализировании своих чувств и мыслей. Героиня оказывается достаточно сильна, чтобы уйти от благополучной, сытой будничной жизни. Она полна общественного энтузиазма, и хочется верить, что перед ней прямой и светлый путь.

Закончен предваряющий экскурс в очередной сборник китайской прозы. Мы предложили вам повести и рассказы восьми разных писателей, благодаря произведениям которых можно окунуться в прошлое Китая, а затем познакомиться с недавними позитивными переменами в судьбах людей и общества. Писателей этого сборника объединяет однозначность нравственных оценок явлений действительности, стремление утвердить идеи гуманизма, ценности человеческой жизни. Обилие интересных фактов, постановка актуальных социальных вопросов, утверждение необходимости моральной ответственности людей за свои поступки, жизнь окружающих и за будущее страны убеждают нас в том, что идеологическая и социальная эффективность искусства возрастает, если искусство глубоко по своему жизненному содержанию и отвечает требованиям художественности.

В последние годы в политической, экономической и культурной жизни Китая происходят значительные изменения. В выступлении председателя Союза китайских писателей Ба Цзиня на IV съезде писателей в декабре 1984 года говорится: «Мы нуждаемся не просто в значительных произведениях, нам необходимы эпические шедевры, необходимы сокровища искусства, достойные нашей эпохи, нам необходимы замечательные произведения, которые могли бы идти в сравнение с блестящей нашей национальной культурой, с самыми прекрасными творениями всего человечества». Надеемся, что в ответ на этот призыв в китайской литературе найдут отражение новые социальные сдвиги, появятся новые темы и герои, достойные обогатить собой сокровищницу мировой прозы.

Н. Федоренко

ЦУН ВЭЙСИ

КРАСНАЯ МАГНОЛИЯ У КАМЕННОЙ СТЕНЫ

Говорят, солнечное затмение наступает в те времена, когда небесный пес пытается проглотить солнце. Тогда хаос царит на земле: невозможно отличить людей от призраков и всякая нечисть, ничего не боясь, обделывает свои дела…

В те годы, когда над Китаем затмилось солнце, за высокой каменной стеной произошла эта история…

I

— Вот твое место!

Жилистый, похожий на высохшее дерево старик ткнул пальцем в узкий, чуть больше полуметра участок на нарах. В голосе его, кроме обычных старческих ноток, прозвучала вдруг какая-то особенная злость. Словно упоенный своей властью офицер отдавал приказ новобранцу.

Новичок, неприятно удивленный, оглянулся и внимательно посмотрел на старика. Лет под шестьдесят, держится прямо, высок и крепок. Кожа на лице напоминает кору горного дерева, выдубленную водой и ветром. Глаза, маленькие, спрятанные под густыми бровями, то прищурены — и тогда лицо принимает безобидное стариковское выражение, то вдруг открываются широко — и тогда во взгляде видна хищная и холодная внутренняя сила.

«Такой пришьет — и глазом не моргнет, — подумал новичок, — а брови-то! Прямо как у бога долголетия…»

Молчание подчиненного старосте не понравилось.

— Ну, что рот разинул? Гэ Лин, — хрипло выкрикнул он, — живо клади свое барахло, переодевайся — и на работу! — В глазках горела все та же неподдельная злоба.