Современная космология: философские горизонты

Большинство физиков и космологов, по мнению Пенро-уза, вместо того, чтобы ответить на вопрос: «что такое физическая реальность?», пытается обойти его, заменить другим вопросом — как она проявляется. Конечно, современная наука должна проявлять осторожность в попытках ответить на вопросы типа «что?» и «почему?». Но эти вопросы, считал Пенроуз, могут приобрести смысл в более фундаментальной картине физической реальности, вытекающей из новой физической теории. Все выглядит так, если бы физики «искали “реальность” в платоновском мире математических идеалов. Такой взгляд представляется следствием гипотетической «Теории Всего», поскольку тогда физическая реальность оказывается просто отражением математических законов². Не следует «пытаться отождествить физическую реальность с абстрактной реальностью платоновского мира… каждый из трех миров — платоновский (математический), физический и ментальный обладает своим собственным видом реальности, и каждый глубоким и загадочным образом опирается на предшествующий, так что эти миры образуют цикл. Мне хочется думать, что платоновский мир, в некотором смысле, самый примитивный из всех…».

При ретроспективном взгляде не только у Пенроуза, но уже у Джинса и Эддингтона выявляется своеобразная концепция «трех миров», но в разных вариантах. Первый мир — это несотворенная непознаваемая «последняя реальность» (Эддингтон) и «подлинная реальность», носящая трансцендентный характер как творение мысли «Великого Архитектора Вселенной» (Джинс). Второй мир, как в том, так и в другом случае — материальная или физическая реальность, выступающая объектом физического познания. Третий мир — это мир человеческого сознания, разлитого повсюду в природе. В концепции селективного субъективизма Эддингтона, именно он порождает математические формы и структуры, которые навязывает второму миру. Ментализм находит гармонию между разными мирами. Человеческое сознание сливается с миром объективного духа. Философам науки более привычна концепция трех миров К. Поппера: первый мир — физический, второй — мир состояний сознания, третий — мир объективного содержания мышления. Я не согласен с Поппером, что существование третьего мира возможно вне мира культуры.

Эддингтон, Джинс и Пенроуз обсуждали одну из самых фундаментальных философских и эпистемологических проблем о природе математических форм и символов, которая бросает вызов самым разным философским течениям, включая антропологические. Откуда у человека взялась способность «открывать» или «изобретать» структуры, описывающие реальности, которые выходят, как будто, неизмеримо далеко за пределы его «жизненного мира»? Без ответа на этот вопрос будет неполной любая концепция человеческой природы. Но, несмотря на множество усилий, эту проблему пока нельзя считать решенной.

С позиций реализма рассматривают основания физики и космологии многие выдающиеся исследователи, например, Б. Грин. Вопрос о реальности, который он называет «одновременно и всеобъемлющим, и ускользающим», для Грина исходный: «что есть реальность? Мы, человеческие существа, имеем доступ только к нашему внутреннему опыту ощущений и мыслей, поэтому как мы можем быть уверены, что они истинно отражают внешний мир?». Физики «остро чувствуют, что видимая реальность — материя, эволюционирующая на фоне пространства и времени, — может оказаться совсем не похожей на ту, другую реальность, лежащую за пределами видимого (если она существует)». Тем самым, Грин не сомневается в существовании внешнего мира помимо человеческого сознания и ставит проблему его отражения в знании. Это отражение совершается сквозь призму разных научных теорий, которым соответствуют свои типы реальностей: общей теории относительности и квантовой механики. Каждая из этих теорий претендует на универсальность, но между ними — «фундаментальный конфликт». По словам Грина, «конфликт между известными законами означает несостоятельность в попытке понять глубокую истину вещей»“. Необходима единая теория, которая позволит создать концепцию «объединенной реальности». Главным претендентом на эту роль является для Грина теория суперструн. Грин, подобно Платону и Джинсу, стоит на той точке зрения, что «реальность, которую мы ощущаем, является лишь слабым отблеском настоящей реальности»[13]. Но это утверждение Грина, по собственным его словам, не содержит в себе никакой мистики, ничего сверхъестественного. Наука подошла к новым и непривычным типам физической реальности, которые не присутствовали в нашем прежнем опыте.