Современная мадонна

Однажды вечером они пригласили Роури в гости на квартиру Чада. Он принял их приглашение, наговорил комплиментов Энджел по поводу ее спагетти, настоял на том, чтобы ему позволили купить бутылку дорогого вина. Энджел тогда показалось, что вечер прошел очень хорошо. Но перед уходом Роури посмотрел на них обоих и сказал своим таким холодным, спокойным голосом: «Если вы хотите услышать мой совет — а вы, скорее всего, не хотите, — то я посоветовал бы вам пока не жениться. Зачем лишние волнения?»

Энджел была оскорблена, а Чада неодобрение Роури, казалось, только раззадорило.

Сейчас Энджел посмотрела на Роури и задала ему тот вопрос, который должна была осмелиться задать еще тем вечером:

— Почему ты был так против нашей свадьбы, Роури?

— Энджел, — вздохнул он, — зачем снова?

— Мы должны обсудить это! Ты же понимаешь, иначе я не отвечу утвердительно на твою просьбу. Между нами не стоит ничего больше, чем это. И я хочу знать! Тебе так не нравилось во мне, что я была простой девочкой из ирландской провинции? Не умеющей выбрать нужный нож за обеденным столом?

— Энджел Мандельсон, — проворчал он мрачно, — если бы у меня на руках не было ребенка, я бы с удовольствием отшлепал тебя за такие глупые слова! Дело не в том, что мне не нравилась ты, — мне не нравились ваши отношения с моим братом. И, если уж ты обязательно хочешь знать, я не одобрял ваш брак потому, что вы совершенно не подходите друг другу.

— Но почему? Ты видел мня всего несколько раз, и то случайно!

— Это правда. Но я знал Чада лучше, чем кто-либо еще. Я знал, какой переменчивый у него характер. И я знал еще, что Чад безнадежно избалован нашей мамой и не допускал для себя отказа ни в чем.

— И это все?

Роури покачал головой.

— Почти!

— Тогда продолжай! — горько рассмеялась она.

— Тебе будет неприятно это услышать, — предупредил Роури.

Ее изумрудные глаза метали зеленые молнии.

— Но я уже большая девочка, Роури. Я выдержу.

— Я думаю, Чад хотел жениться на тебе, потому что ты была недоступной.

— Но это нелепо! — нахмурилась Энджел. — Как я могла быть недоступной, если согласилась стать его женой?

— Я полагаю, были некоторые условия, которые ты соглашалась выполнить только после того, как выйдешь за него замуж, не так ли?

Энджел оцепенела.

— Что ты имеешь в виду?

Роури сжал губы.

— Я говорил, что тебе это не понравится…

— Неважно, продолжай!

— Думаю, ты отказывалась заниматься с ним любовью до тех пор, пока вы не станете законными супругами. И думаю, что Чад считал это одной из тех вещей, которую нельзя купить за деньги, — закончил Роури с неохотой.

Энджел машинально насыпала в чай три полных ложечки сахару — в три раза больше, чем клала обычно. Она была так ошеломлена, что едва стояла на ногах и медленно мешала чай в полной тишине, пока он не остыл. Потом все так же машинально выпила половину чашки и подняла на Роури помертвевшие от боли зеленые глаза.

— Чад так и сказал тебе? — спросила она с ужасом. Голова у нее кружилась, она не могла поверить, что он мог говорить о столь интимных вещах.

Роури покачал головой.

— Нет, он ничего такого не говорил.

— Но если Чад не говорил тебе, что я была девственница, как ты мог об этом узнать? Это тоже твой опыт наблюдения за людьми, Роури?

Его губы дрогнули. Он, казалось, колебался.

— Со мной редко бывает, что я не могу найти слов, но этот вопрос я не стал бы поднимать. Раз уж ты спросила, я отвечу. Твоя невинность была совершенно очевидна, она образовывала ауру вокруг тебя.

Слова были довольно лестны, не могла не признать Энджел, хотя и с неохотой.

— Это редкость для женщины в твоем возрасте!

— Но мне было всего двадцать лет! — воскликнула Эпджел.

— Все равно, это редко встречается, — тихо сказал Роури. — Особенно среди женщин, с которыми Чад, да и я обычно имеем дело.

Теперь она смутилась!

— Но если дело было в этом, почему ты возражал, Роури? Разве невинность — это не прекрасное качество?

Он покачал головой. Его брат мертв. Зачем сейчас объяснять? А сокровища все равно уже разграблены без истинного понимания их красоты.

— Я просто думал, что вы не подходите друг другу, — повторил он осторожно.

— Я понимаю.

— И я был прав, — добавил он уже спокойнее. — Ведь так?

— Да, ты был прав! — Энджел смотрела на него напряженно. — И тем не менее ты хочешь, чтобы я бросила все и отправилась с тобой в Англию воспитывать твоего племянника. Но почему? Почему бы тебе не найти кого-нибудь в Лондоне, кто просто будет выполнять свою работу, не причиняя тебе боль?

Слабая улыбка мелькнула на его губах.

— Как ты собираешься причинять мне боль?

Но она постаралась не поддаться его обаянию.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Роури, — упрямо сказала она. — Не уходи от ответа.

Он отсутствующе погладил ребенка по макушке.

— Хорошо, я скажу. Я зову тебя, потому что ты любишь детей, но главное — я думаю, что ты будешь обращаться с этим ребенком нежнее и бережнее, чем кто-либо еще.

— Поскольку я была женой его отца?

— Именно так.

— А как же моя жизнь здесь?