Современная новелла Китая

В тот день, закончив утреннюю смену и с трудом волоча онемевшие от восьмичасового стояния ноги, он помылся, переоделся и прямо из заводских ворот пошел к автобусной остановке. Там бурлило и клокотало человеческое море: людские потоки, не умещаясь на тротуаре, уже затопили большую часть мостовой. Это означало, что вышли из графика, по меньшей мере, три автобуса подряд. Он подождал десять минут — автобуса и в помине не было. Люди ворчали, делились соображениями; не иначе как где-то случилась авария. Раздосадованный долгим ожиданием, он решил пойти пешком. Через несколько остановок можно будет сразу сесть на другой автобус. Мастер Ли, который был на год его моложе, в прошлый раз показал ему дорогу: если где-то пройти напрямик, где-то в обход, можно значительно сократить путь. Вспомнив сейчас об этом, он прошел каким-то проулком и вышел на узенькую улочку, усыпанную щебнем. По обеим ее сторонам суетились люди: кто мыл ночной горшок, кто стряпал, кто прял шерсть или шил одежду, кто читал или делал уроки, кто-то играл в шахматы, кто-то в пинг-понг, кто-то, укрывшись с головой, тут же, прямо на улице, спал… От этого многолюдства и без того узкая улочка казалась еще уже. Он оглянулся направо, налево: стоявшие по обеим сторонам дома походили не то на голубятню, не то на губную гармошку. Маленькие, низенькие, а заглянешь в окно — везде одни кровати: большие, поменьше, двухъярусные, раскладушки… Оттого-то и пришлось все вынести на улицу: и работу, и развлечения, и все прочее. Ну а если все, кто теперь на работе, вернутся домой? А если дождь пойдет или снег? Или сыновья подрастут и задумают жениться? Или… Оказывается, где-то в стороне от многоцветных витрин с их изобилием, в стороне от ослепительной рекламы, крикливых манекенов и пестрых афиш, зазывающих на самоновейшие фильмы, есть еще и такие вот узенькие улочки, и эти тесные домишки, и эта убогая жизнь. Если поглядеть, не так уж он и прекрасен, этот Шанхай, каким представлялся в мечтах.

Лишь где-то через полчаса добрел он до остановки и втиснулся в автобус: теперь он уже научился, как надо сгибаться, чтобы разместить свое тело ростом в метр восемьдесят сантиметров в самом ограниченном пространстве, теперь его уже не принимали за приезжего… Когда он, голодный и усталый, добрался до дома, был уже седьмой час. Он рассчитывал, что горячий ужин поджидает его на столе, — но оказалось, что даже рис еще не доварился: мама после обеда отправилась на Хуайхайлу за покупками, везде — и на улицах, и в магазинах — полно людей, а в автобусах и того больше, легко ли старой женщине протиснуться сквозь этакую толчею? Потому и пришла поздно. Хорошо еще, невестка, вернувшись после дневной смены, успела поставить рис на огонь. Мама торопливо мыла и нарезала овощи и ворчала на младшего сына:

— Ох уж этот мне Асань! Ведь ничегошеньки не делает, только и знает с утра до вечера транзистор свой слушать да спать. Видит же, что я задержалась, хоть бы мясо помог нарезать! Уж этот мне Асань!

Чэнь Синь, с трудом сдерживая раздражение, отправился в пристройку. Там была кромешная тьма: протяни руку — пальцев не разглядишь. Слышался только шум от транзистора, не настроенного на нужную волну, — не то что-то говорили, не то пели. Он попытался нащупать край кровати — и, наткнувшись на чью-то ногу, подскочил в испуге. На кровати кто-то приподнялся:

— Это ты, Асинь? С работы пришел?

Чэнь Синь включил настольную лампу. И тут же дал волю своему раздражению:

— Послушай, Асань, сколько можно зря болтаться? Целыми днями дома сидишь, ничего не делаешь — хоть бы матери помог по хозяйству!

— Я после обеда за рисом сходил, а еще пол подмел… — начал оправдываться брат.

— Подумаешь — за рисом сходил, пол подмел! Да я в твои годы в деревне землю пахал, хлеб убирал!

Брат промолчал.

— Тебе ведь теперь тоже двадцать, пора бы за ум взяться, заняться настоящим делом. А ну, вставай, вставай! Да как это можно так раскисать! Сам виноват! Встряхнуться надо — ведь ты и на парня уже не похож!

Асань молча вышел. Но вернувшийся с работы Афан тут же подключился к атаке:

— Ты, Асань, не маленький, сам должен понимать. Мы с женой весь день проработали, хочется как следует отдохнуть — помог бы нам!

Чэнь Синь подал голос из пристройки:

— Если бы ты занимался целыми днями, к экзаменам готовился, мы и не подумали бы тебя укорять, что по дому не помогаешь. Наоборот — все условия создали бы…

Асань продолжал молчать. И тогда на помощь поспешила мама, сказав примирительно:

— Ну ладно, ладно, я сама виновата: перед тем как уйти, ничего ему не поручила. Рис вот-вот поспеет, вы пока печенье погрызите! А ты, Асань, ступай принеси уксус.

И когда тот вышел, обратилась к старшим сыновьям:

— Пускай уж лучше дома без дела болтается. Хуже, если попадет в беду где-нибудь на улице. Ведь эти безработные дети… Наш-то хоть слушается — и на том спасибо.