Современная новелла Китая

— Не волнуйся, все в порядке, — зашептал ему на ухо Юэ, — я тут проделал кое-какую работу, так что проскочишь благополучно. Что бы тебе ни говорили на собрании — действуй по правилу: если замечание справедливое, говори, что исправишься, если несправедливое, говори, что учтешь. — Юэ Тофу подумал еще и медленно, словно расставаясь с семейной драгоценностью, добавил: — И ни в коем случае не пускайся в объяснения! Захвати с собой блокнот и добросовестно фиксируй каждое выступление. Да, а в заключение скажи, что, независимо от результатов голосования, ты все равно будешь неустанно перестраивать свое мировоззрение, будешь спрашивать с себя по меркам члена партии, неустанно стремиться стать настоящим коммунистом… Вот в таком духе.

Цай Дэпэй взволнованно закивал головой и принялся горячо благодарить Юэ Тофу:

— Да, да, конечно, ты так обо мне заботишься, с самого института, уже двадцать с лишним лет, ты мне так помог в политике…

— Зачем эти официальные слова, — оборвал его Юэ Тофу, — ведь мы однокашники, как же иначе! Скорее бы решился твой оргвопрос! Моя самая большая мечта — это чтобы вся наша группа вступила в партию! — продолжал он. Но ни единым словом не обмолвился о том, что Цай Дэпэю предстоит занять высокий пост, как будто и речи об этом не было. — Да, чуть не забыл, — добавил Юэ Тофу с видом заговорщика, когда они покидали клозет. — Приходи вечером после работы к нам; отпразднуем это дело, Хуэйфэнь приготовила ужин, сестренка собиралась прийти. А кроме того, у нас с женой к тебе есть приватный разговор!

Юэ Тофу серьезно и важно проследовал в зал заседаний, чтобы потом опустить свой таинственный бюллетень…

ЧЭНЬ ЦЗЯНЬГУН ИСЧЕЗНУВШИЙ ПЛАТОК С ФЕНИКСАМИ © Перевод Д. Адамова

Чэнь Цзяньгун родился в 1949 году в городе Бэйхай провинции Гуанси. В 1957 году вместе с семьей переехал в Пекин. В 1968 году окончил среднюю школу при Народном университете Китая. Затем в течение десяти лет работал на шахте Цзинси горнорабочим.

В 1977 году поступил на факультет китайского языка Пекинского университета, который окончил в 1982 году. Сейчас является членом правления Пекинской писательской организации, одновременно работает редактором, профессионально занимается писательским трудом. Член КПК с 1981 года. В Союзе писателей Китая с 1982 года.

Начал писать с 1973 года. Публиковал стихи, прозу, рассказы. С 1979 года им были опубликованы такие рассказы, как «Изгиб реки», «Некролог», «Переулок Лулуба, д. 9», тепло встреченные читателями. «Глаз феникса» и «Исчезнувший платок с фениксами» получили Всекитайскую премию как лучшие рассказы 1980 и 1981 годов.

I

Странный человек этот Цинь Цзян. Автор многих серьезных, глубоко психологических произведений, он часто пренебрегает элементарными нормами общения с людьми. Я два года пытался взять у него интервью — задумал писать о нем репортаж, но получил отказ. В субботу вечером заметил его в троллейбусе, когда уже собирался сойти. Окликнул, он — ноль внимания, будто не слышит, стоит, держась за поручни, с невозмутимым видом. Может, он псих? Не похоже. Человек как человек. Пишет серьезно, легко, но не поверхностно. Так в чем же дело?

Кстати, когда я собирал материал о конкурсе на лучшее прозаическое произведение (лучшим был признан литературный сборник «Лазоревые облака»), в гостинице нас с ним поселили вместе — мне повезло. Его рассказ «Бурлак» был удостоен премии за глубину идеи, за образы простых людей, за блестящий стиль. В номере он что-то не появлялся и на церемонию вручения премий не пришел. То ли был занят в университете, то ли избегал магниевых вспышек, слепивших глаза, и преследований корреспондентов.

Он пришел только вечером. Худущий, среднего роста, скуластый, брови с резким изломом, неглубоко посаженные глаза, высокий и прямой нос, губы вытянуты в ровную линию, подбородок слегка вздернут. Лицо усталое, как и несколько дней назад, когда я его видел, часто моргает, взгляд колючий. Он кивнул мне, улыбнулся, но усталость не сходила с лица.

— Только вернулся? — спросил я, когда он сел на диван. — Бегал в редакцию сдавать рукопись?

— Нет.

— У тебя очень усталый вид.

— В самом деле?