Современная португальская новелла

И стал пробираться между соснами, а Антонио Роке вернулся на свое место. Но едва он взглянул перед собой, как внезапная дрожь овладела им: в нескольких шагах от него пересекал просеку зверь из легенды, знаменитый Белый Волк, огромный и грозный, который, остановясь на мгновенье, взглянул на него и со спокойным безразличием продолжал свой путь. Антонио не торопясь прицелился и спустил курок. Послышался сухой треск, словно ружье дало осечку. Зверь остановился, лапами в луже крови, и снова взглянул на охотника. Антонио Роке словно окаменел и не сделал больше ни одного выстрела. А волк продолжал стоять и смотреть на него, но теперь с какой-то печалью. Он был вдвое больше своих сородичей, и шерсть у него была белая, порыжевшая на боках. Антонио Роке чувствовал, как у него дрожат руки. Но то был не страх. Он потом так и не смог объяснить, что испытывал в тот момент. Подробности начисто изгладились из памяти. Он помнил только, что волк в конце концов отвернулся от него и стал медленно пробираться вверх по склону, пока не исчез в сумрачной чаще соснового бора. Внезапно Антонио услышал какой-то шум за спиной и, резко обернувшись, вскинул ружье.

— Что с вами, сеньор Тониньо?

— Господи, я чуть было не застрелил тебя, дружище! Мне уж всюду мерещатся волки. Я только что видел Белого Волка, вот тут, рядом, в луже крови. И промахнулся. Представь себе… Он ростом с осла. Показал мне спину и пошел вверх по горе, медленно так, словно совершает прогулку.

— Вы шутите…

— Честное слово.

Первые загонщики показались на вершине холма, и Дока почувствовал облегчение.

— Пойдемте отсюда, хозяин. Вы расстроены.

— Ты с ума сошел. Такой же волк, как другие.

— И то правда, — и, повысив голос, закричал: — Эй! Троих сюда!

Загонщики спустились в долину. С противоположной стороны уже приближались другие. Двое из них несли убитого волка, подвешенного на жерди, концы которой лежали у них на плечах. Волкам, поваленным на лугу, связали лапы, срубили молодые сосенки, из которых получился длинный шест, подвесили на нем трех убитых волков вниз хребтом, и караван двинулся. Антонио Роке нагнал товарищей и рассказал им о своем приключении. Все рассмеялись. Правда, кроме слуг и местных жителей, взглянувших на него с беспокойством.

VII

Ужин кончился, и вкруг скудного стола семья Жоана Полако также благодарила бога. Сам хозяин, в заплатанной одежонке и с перепачканными застывшей смолой руками, его жена, худенькая и незаметная, сморщенная, словно кора старого дуба; отец и мать, источенные временем; десятилетний сын, маленький калека со взглядом испуганного звереныша, — все торжественно поднялись на молитву.

Жоан, с почернелым лицом, перечерченным шрамом от кривого садового ножа, начал свое бормотанье, скорей для себя самого, чем для того, чтоб быть услышанным другими:

— Хвала святому Себастьяну, и да оградит он нас от голода, чумы и войны. Отче наш…

Последовала глубокая тишина. Затем голос послышался снова:

— Будь благословенна святая Варвара, огради нас от бурь и гроз. Аве Мария…

Снова пауза. Все молились, опустив голову, сложив на груди руки со сплетенными пальцами. И голос продолжал сухо и хрипло:

— Будь благословен святой Роман, огради нас от бешеных собак. Отче наш..

И бормотанье длилось дальше, прерываемое тишиной, в которую с воем врывался ветер, угрожающе дребезжа стеклами окон.

— Хвала святому Бразу, и да оградит он нас от болей в горле. Отче наш…

Под конец молились за родственников, за друзей и за всех, кому угрожает опасность и в чьих душах нет мира.

— Упокой, господи, души дедушки и бабушки. Отче наш…

— Упокой душу тетушки Жоаны. Отче наш…

— Упокой душу дядюшки Франсиско. Отче наш…

— Не допусти, господи, чтоб сеньор Антониньо Роке совершил что дурное. Отче наш…

— Огради всех, кто странствует по морским волнам, от опасностей. Отче наш…

VIII