Современная проза Сингапура

Маленькая голова Бакалавра сновала туда-сюда. Бабушка, которая опять жевала бетель, была похожа на старую толстую кошку. Кошка шевелилась, облизывалась. Дядя Тэн сидел почти неподвижно. Его тень утыкалась в угол. Иногда нос переползал на другую стену и вытягивался, а подбородок отвисал.

Под потолком шуршали крылатые тараканы. Когда Бабушкина тень качнулась, один сорвался со стены и упал на пол, на кучу дров.

Она снова сняла нагар со свечи.

Тени то сливались в огромное черное пятно, то разъединялись и жили по отдельности. Нос у дяди Тэна стал коротким, а подбородок исчез совсем. Зато затылок разбух наподобие тыквы. Бабушка стала худой, как щепка, шея ее как-то странно колебалась, когда она открывала рот.

Бакалавр бесформенной массой расплывался между ними.

Она передвинула горшок с рисом, и вырвавшийся из-под крышки пар обжег ей глаза. Она отпрянула и чуть не споткнулась о полено, на котором сидел таракан. Нет, там их два. Шевелят длинными усами. Вот один побежал, а другой догоняет. Полезли вверх и опять шевелят усами… Потом оба пролетели через комнату и приклеились к стене.

Она следила за ними. Вот они залезли на Бабушкину тень, выше лба, а когда Бабушка дернула головой, оказались у нее на губах. Как много тараканов на стене… Блестящие рыжие спины, беспокойно шевелящиеся усы…

Рис уже кипел. Скоро его нужно будет слить. Но главное — кэрри. Она надеялась, что перцу будет в самый раз. А то Бабушка начнет кашлять, а Бакалавр поморщится и состроит ей свирепую рожу. Дядя Тэн — гость особенный, надо все приготовить как следует.

Они разом заулыбались, когда она расставила тарелки с рисом. Стол накрыт, не хватает только кэрри. Она подогрела его и медленно перелила в чашку. Он вытекал из половника, как сок бетеля. Теперь все готово, и она подняла чашку с кэрри.

Таракан с гуденьем пролетел у нее над головой, и она с ужасом подумала: как бы он не упал в чашку. Но он очутился на ее правой руке и сидел, спокойно шевеля усами. Она дернулась влево, и горячий кэрри плеснулся через край, побежал по пальцам.

Дядя Тэн болтал с Бакалавром и вдруг вскочил — кэрри растекался по его брюкам. Она, бормоча что-то, бросилась за салфеткой, быстро стерла пятно. Бабушка подняла глаза и страшно побледнела.

Нагнувшись низко-низко, чтобы спрятаться от Бабушки и не слышать ее раскатистой брани, она вытирала лужицу на полу.

— Дитя, как ты неуклюжа! Дядя Тэн, у нее от рожденья слепые глаза, а вместо рук — палки. Она ошпарила вас, дядя Тэн? Дитя, в наказание ты останешься голодной. Нет, дядя Тэн, у нас такой порядок. Она не получит сегодня еды.

Пока они ели, она сидела на куче дров. До чего же огромны и спокойны их тени. Она старалась сдержать слезы. Что-то поползло по ноге. Таракан! Она сбросила его на пол и растоптала.

Дядя Тэн ушел. Она торопливо вымыла тарелки, задула свечу и быстро побежала вверх по ступенькам. Бабушка кричала ей вслед, она притворилась, что не слышит.

Наконец-то одна! Она подошла к зеркалу вплотную и пыталась рассмотреть, не красные ли у нее глаза. Бабушка поднималась по лестнице. Слышны были редкие глухие удары ее палки. Вот стихло — это она переводит дух. Глухие удары раздались в коридоре, приблизились к двери…

Бабушка вошла в комнату и впилась в нее тяжелым взглядом.

— Все шло, как я наметила, и вот на тебе. Как я устала от всего этого! Будешь старой девой, сколько тебе осталось жить! Уродина нескладная!

Она пристально вглядывалась в зеркало. Говорят, что у нее глаза матери, а они были как раз такими темными и блестящими перед тем, как ей родиться.

ПИТЕР ГО, П. К. НГО Рассвет двадцать первого века перевод М. Елагиной

Поудобнее усаживаюсь в мягком кресле. Да, так-то оно лучше. На этой работе особенно не устанешь, но здорово надоедает. Являешься пять раз в неделю, погружаешься в кресло на пять часов. И ничего больше.

Нет, мне все-таки повезло. Не многим удается найти приличное место. Где еще станут платить так щедро за подобную ерунду? Я-то вовремя сумел нажать на кое-какие педали. Вот и устроился…

Кипа бумаг вырастает на моем столе как гриб. Текучка.

— Мистер Тан, когда компьютер выдаст первые восемь листов, представьте мне их вместе с микрофильмом. — Отдав распоряжение, я тупо смотрю на свои пальцы.

— Мистер Оу!

Я оборачиваюсь, описав полукруг в вертящемся кресле.

— Вас вызывают по городскому телефону.

— Спасибо.

Нажимаю кнопку внешней связи.

— Оу слушает.

— Добрый день, милый, это я. Постарайся прийти домой сразу после службы. Дети совсем от рук отбились, прислуга требует расчет, целая куча счетов…

— Ладно, приду. Еще что-нибудь?

— Нет, ничего…

— Ну, дорогая, я сейчас занят. Пока.

Щелк.

Фу-ты, черт! А ведь я собирался провести вечер в клубе. Как всегда. Придется пропустить партию в кегли.