С о н я
Б о н д о к
С о н я. Ах, не называйте меня так… мне делается дурно.
Б о н д о к. Так ведь это ваше законное имя. Вы его законная жена. По законам нашей страны вы имеете право на своего супруга.
С о н я. Павел не считается с законом о бракосочетании…
Б о н д о к. Мне очень жаль, что вы так думаете. Кроме того, есть еще общественное мнение, моральные устои нашего общества. Человек, на что-то претендующий в обществе, не может оттолкнуть женщину, которая всем жертвовала ради него в трудные, достойные сожаления времена.
С о н я. В том-то и беда, что он ни на что не претендует. Он занят только своей наукой, своей жизнью, работой. Это человек честный, абсолютно ни в чем не заинтересованный.
Б о н д о к. Это аморальный человек, госпожа. И лучшим доказательством этого может служить то, как он обошелся с вами. Если каждый, когда ему вздумается, будет говорить «ты мне надоела», общество полетит в тартарары. Это безнравственно.
С о н я. Нет, это не так. Вы не знаете Павла. Он совсем не легкомысленный. Все его поступки обусловлены внутренней убежденностью.
Б о н д о к. Тогда и вам пора перестать жаловаться. Может быть, он полюбил другую?
С о н я
Б о н д о к
А л и н а. Марчел!
С о н я
Б о н д о к. Я хочу сказать, госпожа, что на наших глазах и на глазах этих молодых людей Павла периодически посещают женщины.
М и р а. Папа!
Б о н д о к. Оставь, я знаю, что говорю. Я хочу помочь этой госпоже разобраться, чтобы она знала, как действовать дальше. Мы не можем быть молчаливыми соучастниками разрушения семьи, присутствовать сложа руки при драме. Каждый должен брать на себя моральную ответственность. Ради этого мы живем.
С о н я
Б о н д о к. Как видите, это «ты мне наскучила» может иметь более конкретное значение.
К р и с т и а н. Кто здесь? В чем дело, Соня?
С о н я
К р и с т и а н. Нет. И прошу тебя говорить тише! Спит!
С о н я. Кто?
К р и с т и а н. Прошлое. Оставь его там. Если разбудишь, оно наделает ошибок.
С о н я
К р и с т и а н. Ты добрая женщина. Я это знал. Что ты еще хочешь?
С о н я. Я не могу без тебя.
К р и с т и а н
С о н я. Но что я тебе сделала?
К р и с т и а н. Ничего. Я не могу жить с комком признательности в горле. Вот и все. Это меня душит.
С о н я. Разве за все эти годы я в чем-нибудь провинилась перед тобой, дорогой мой?
К р и с т и а н. Абсолютно ни в чем. Это почти невыносимо.
С о н я. Тебе есть что мне прощать?
К р и с т и а н
С о н я. И все же, Павел…
К р и с т и а н. Мне нечего тебе прощать, понимаешь? Неужели ты думаешь, что заведующий нашей лабораторией Анджелеску когда-нибудь попросит у меня прощения за то, что он глуп? Или за то, что он ни черта не смыслит в биологии? Или за то, что он никчемный администратор? Не попросит. И правильно сделает. Какие тут могут быть извинения. Это не его вина. Если б его назначили шофером, он бы прекрасно справлялся со своими обязанностями. В наше время никто не просит прощения за то, что не соответствует своему служебному положению. Ты могла бы быть прекрасной женой для кого-нибудь другого.
С о н я. Я не хочу быть женой другого. За это время я могла семь раз выйти замуж. И если все же целых четыре года…
К р и с т и а н. Знаю, ты любила тень. Продолжай ее любить, если иначе не получается. Вообрази, что я там с тобой.
С о н я. Но это невозможно.
К р и с т и а н. Ну как же. Я очень часто воображаю, что ко мне пришел Пастер.
С о н я