Современная румынская пьеса

М э р и е ш (все это время он разглядывал марамурешские ворота, с эстетической точки зрения они его, видно, не удовлетворили). Ей-богу, господин Олариу, стоит мне увидеть гнилую труху вроде этой, сохранившуюся еще со времен Децебала{83}, так и хочется схватить топор и пустить ее на дрова. Да где уж! Разве можно! Товарищ Стоян купил их, когда был первым секретарем… А денег отвалил — сказать страшно! По мне, красная цена им — сто пятьдесят лей, но крестьянин — мужик хитрый, увидел, как загорелся покупатель, цену-то и взвинтил… Теперь они всю перспективу улицы портят! А сколько раз я предлагал заказать новые чугунные ворота с цветами и красной звездой в наших закрытых мастерских. Но, дорогой господин Олариу…

О л а р и у (сухо, резко и жестко). Мэриеш! Не смей меня называть господином Олариу, ясно? Никогда!

М э р и е ш (обмяк, угодливо). Извините, пожалуйста… Я ведь безо всякого умысла. Теперь никогда не знаешь, как… Некоторые любят, когда их «господами» величают, если, конечно, они не на партсобрании сидят.

О л а р и у (сухо). Лично мне это не нравится.

М э р и е ш (пытается обрести утерянное равновесие, рассматривает ворота). Надо их смазать.

Улица: по ней идут  ю н о ш а  и  д е в у ш к а.

Д е в у ш к а. Ну чего ты пристаешь. Я ведь сказала: я не люблю тебя больше.

Ю н о ш а. Глупости!

Д е в у ш к а. Может, ты лучше меня знаешь, что я чувствую?

Ю н о ш а. Ну хорошо — чем я провинился?

Д е в у ш к а. В том-то и дело. Ничем.

Ю н о ш а. Может, я был бестактен?

Д е в у ш к а. Что ты!

Ю н о ш а. Так что же?

Д е в у ш к а. Просто я вдруг поняла, что не люблю тебя больше. Разве так не бывает?

Ю н о ш а. Ты эти свои мелкобуржуазные штучки брось…

Д е в у ш к а. Ах так… Используешь политические аргументы… Может, еще обсудим на собрании… Чувства ведь тоже надо уметь планировать.

Ю н о ш а  смотрит на нее пристально, словно прощаясь, поворачивается и уходит. Она удаляется в противоположном направлении.

Двор Дома приезжих.

Ш о ф е р (следит за разговором). Да-а-а… Эти двое выросли в теплице. Желаете шоколада? Пожалуйста. Желаете апельсины? Прошу — апельсины… Вот у них никаких жизненных соков и нет. Да если б со мной какая попробовала так поговорить — я влепил бы, будь здоров…

М э р и е ш (поучительно). Что поделаешь, господин Джику? Равноправие… (Взглянув на Олариу, тушуется.) Я не против, товарищ Олариу, конечно, наши женщины должны быть равноправны с мужчинами, но пусть знают свое место… Как поживает госпожа… товарищ Валерия?

О л а р и у (улыбаясь). Ее ты можешь величать как хочешь… Она в Бухаресте с дочкой: сдают экзамены в институт…

М э р и е ш. Надо же! Этакая пичужка стала уже самостоятельной гражданкой! На кого же она учиться собирается?

О л а р и у (сухо). На артистку.

М э р и е ш. Да… Тут уж ничего не поделаешь. (Философски.) Бывает…

Ш о ф е р. Замолчи, дурак. Слышал бы, как она поет «Республика — Родина великая моя!»{84}, сразу схватился бы за оружие и на баррикады, хоть ты и кулак самый настоящий.

М э р и е ш. Вот что, товарищ Джику, если это шутка, то неудачная. Я ведь член партии с тысяча девятьсот сорок шестого года…

Ш о ф е р. Ну и что с того, что член. Выговор у тебя, с предупреждением.

М э р и е ш. Его давно сняли.

Ш о ф е р. Кто же его снял?

М э р и е ш. Как кто?! Товарищ Стоян! Я же работаю в обкомовских теплицах. На ответственной работе.

В холле  М а р т а. Ей сорок пять, но она еще очень хороша. Беспокойно прислушивается к каждой проезжающей машине. Дверь бесшумно открывается, и входит  С т о я н. Он высокий, крупный, седой, с тяжелой поступью. Некоторое время смотрит на нее: она скорее почувствовала, чем услышала, как он вошел, и, обернувшись, еле сдержала крик.

М а р т а. Я не слышала, как подъехала машина.

С т о я н. Я оставил ее в центре, чуть не попал в аварию из-за какого-то идиота. Должно быть, постарел здорово — совсем не знаю города.

М а р т а (со сдержанным обожанием). Ну уж…

С т о я н. Я вернулся пешком. Говорят, это полезно.

М а р т а (после паузы, осторожно). Что сказал Вайсман?

С т о я н (быстро, уверенно). Ерунду какую-то. Много он понимает! Ты… ты знаешь больше, чем он.

М а р т а. Ну если тебя устраивает такая формулировка…