Современная русская литература - 1950-1990-е годы (Том 2, 1968-1990)

*79 См. : Beraha Laura. The Fixed Fool: Raising and Resisting Picaresque Mobility in Vladimir Voinovich s Chonkin Novels // Slavic and East European Journal. - Vol. 40. - No. 3. - P. 475-493. Halimur Khan. Folklore and Fairy-Tale Elements in Vladimir Voinovich s Novel "The Life and Extraordinary Adventures of Private Ivan Chonkin" // Ibidem. -P. 494-518.

*80 Beraha Laura. The Fixed Fool: Raising and Resisting Picaresque Mobility in Vladimir Voinovich s Chonkin Novels // Slavic and East European Journal. - Vol. 40. - No. 3. - P. 484-485.

*81 Лупанова И. П. "Смеховой мир" русской волшебной сказки // Русский фольклор. -Л, 1979. -Т. 19. -С. 75.

*82 См. : Ryan-Hayes Karen. Distopia redux: Voinovich and Moscow 2042 // Contemporary Russian Satire. A Genre Study. - Cambridge, 1995. - P. 193-238.

*83 Иванова Н. Б. Смех против страха, или Фазиль Искандер. - М. , 1990. - С. 236. Надо отметить, что впервые карнавальная доминанта в поэтике "Сандро" была отмечена и проанализирована П. Вайлем и А. Генисом в статье "Дядя Сандро и Иосиф Сталин" (см. : Вайль П. , Генис А. Современная русская проза. - С. 19-34).

*84 В сущности, основа цикла исчерпывается первым томом "Сандро из Чегема" (М. , 1989), куда включены наиболее известные рассказы о дяде Сандро плюс прежде запрещенные "Пиры Валтасара", "История молельного дерева", "Рассказ мула старого Хабуга". Эпилогом цикла служат новеллы "Большой день большого дома" и "Дерево детства", помещенные в третьем томе (с ними связана и лирическая тема). Рассказы "Пастух Махаз", "Колчерукий", "Умыкание, или Загадка эндурцев", "Бригадир Кязым", "Молния-мужчина, или Чегемский пушкинист", "Харлампо и Деспина", включенные во второй том, также входят в цикл, хотя и располагаются на его периферийной орбите как разнообразные версии эпических характеров, населяющих Чегем и вышедших из Чегема. Что же касается таких рассказов, как "Хранители гор, или Народ знает своих героев", "Дядя Сандро и раб Хазарат", "Чегемская Кармен", "Бармен Агдур", "Дороги", "Дудка старого Хасана", "Широколобый", "Утраты", "Кутеж трех князей в зеленом дворике", "Джамхух - сын оленя", то они соотносятся с центральным сюжетом цикла, так сказать, по касательной, и их присутствие в цикле явно необязательно, а иной раз и избыточно.

*85 Из одной критической статьи в другую кочует характеристика дяди Сандро как Дон Кихота и Санчо Пансы в одном лице. Однако такое сравнение скорее дезориентирует, поскольку дядя Сандро - классический плут, и его внешняя рыцарственность и медальный профиль напоминают не столько о бескорыстном Кихоте, сколько о практичных Остапе Бендере или Чичикове.

*86 "Это лицедеи жизни, их бытие совпадает с их ролью, и вне этой роли они вообще не существуют. <...> Маски эти не выдуманные. . . освященные привилегиями непричастности жизни самого шута и неприкосновенности шутовского слова. . , " (Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М. , 1975. С. 309, 311).

*87 Лебедев А. И смех, и слезы, и любовь. . . // Искандер Ф. Избранное. - М. , 1988. -С. 11, 12.

*88 Рассадин Ст. Древо сознания // Искандер Ф. Детство Чика. - М. , 1994. - С. 43.

*89 Иванова Н. Смерть против страха, или Фазиль Искандер. - С. 254.

*90 В уже упоминавшемся рассказе "Летним днем" немецкий интеллигент, переживший фашизм, произносит следующую, думается, программную для Искандера, максиму: "История не предоставила нашему поколению права выбора, и требовать от нас большего, чем обыкновенная порядочность, было бы нереалистично. <...> В наших условиях, в условиях фашизма, требовать от человека, в частности от ученого, героического сопротивления режиму было бы неправильно и даже вредно. Ведь если вопрос стоит так - или героическое сопротивление фашизму, или ты сливаешься с ним - то, как заметил еще тогда мой друг, это морально обезоруживает человека" (Искандер Ф. Избранное. - С. 277, 278).

*91 Близость повести Искандера к классической сатире Оруэлла обсуждается в статье: Chappie Richard L. Rabbits and Boa Cosntrictors: A Soviet Version of George Orwell s Animal s Farm // Germano-Slavica. - 1985. -Vol. V, No. 1/2. -P. 33-48.

*92 Просветительски-рационалистическое течение, которое сложилось в 60-80-е годы XIX века, представляло собой систему жанров, образованных взаимодействием рационалистических, нормативных жанров, созревших в эпоху классицизма, с "романизацией" как конструктивным принципом (метажанром) реалистического направления. В результате этого взаимодействия возникли такие новые жанровые образования, как мемуарная эпопея Герцена "Былое и думы", философские романы Достоевского, социально-фантастические циклы Салтыкова-Щедрина, роман-поучение Чернышевского "Что делать?".