Современная вест-индская новелла

Руби заглянула в приоткрытую дверь хижины. Старая Мэм крепко спала, сидя в плетеной качалке. Ее руки были сложены под передником. Платок на голове сполз набок. Из-под него выбились спутанные пряди седых волос. В углу маленькой комнаты — железная кровать, которую Старая Мэм делила с Джейни. Девочка лежала на спине, и Руби увидела, что она тоже спокойно спит, а не мечется во сне, как всю последнюю неделю. Влажные жесткие черные кудри закрывали лоб. В тоненьких ручках Джейни сжимала куклу, которую Старая Мэм сделала для нее из кукурузного початка. Руби зарыдала. Джейни становится лучше. Должно быть, доктор дал ей хорошее лекарство, оно так быстро сбило жар. Если бы Старая Мэм догадалась послать кого-нибудь сказать ей, что жар прошел, она бы не терзалась так целый день. Руби прикусила краешек рукава, чтобы заглушить рыдания. Старая Мэм открыла глаза. Старики спят чутко.

— Жар прошел, — прошептала Руби.

— Я знала, что она не умрет, — заявила Старая Мэм торжествующе.

Руби подумала, что Старая Мэм говорит неправду. Если бы она знала, что Джейни выздоровеет без помощи доктора, сна бы не отдала деньги, отложенные на похороны. Старая Мэм забыла, как она перепугалась. Старики все забывают.

— Как поживает мисс Элли? — спросила Старая Мэм.

Руби презрительно фыркнула:

— Что с ней делается? Жрет изо всех сил. А брюхо еще и еще просит. А когда не ест, так льет слезы.

— Э-э! Бедная мисс Элли.

— У тебя ведь тоже хватает горя, Старая Мэм. Почему же ты не плачешь?

— Плачут только белые. Черным плакать некогда. Им работать надо.

«Видит бог, это правда», — подумала Руби. Даже если бы Джейни умерла, у нее не было бы времени плакать. Во всяком случае, она плакала бы недолго.

— Мисс Элли отпустила тебя проведать Джейни? — спросила Старая Мэм.

— Нет. Она никому ничего не разрешает. Если узнает, что я ушла, она выгонит меня. Что мы будем тогда делать?

Старая Мэм повела плечами:

— Не бойся, детка. Бог не даст нам умереть с голоду.

Руби взглянула на нее. Удивительно, как Старая Мэм умеет успокаивать. Она развернула сверток и протянула ей мясо.

— Это тебе, — сказала она. — У мисс Элли сегодня говядина к обеду.

Старая Мэм взяла мясо и принялась жадно есть. У нее не осталось ни одного зуба, но она неплохо управлялась и деснами. Покончив с едой, она ласково улыбнулась Руби.

— Слава богу, — сказала она. — Не помню, когда я ела такое мясо в последний раз.

Старая Мэм приободрилась. Она заковыляла на кухню, пристроенную к хижине. В закопченном горшке над тлеющими поленьями кипела вода. Она наполнила кружку, добавила ложку патоки, размешала и протянула кружку Руби.

— Выпей горяченького, дочка, — сказала она. — Согреешься, и на душе у тебя потеплеет.

Руби послушно взяла кружку и выпила. От горячего питья она почувствовала себя лучше. Она вспомнила, что весь день ничего не ела. Старая Мэм тихонько запела дребезжащим старческим голосом:

Сказал нам Иисус: «Сияйте ясным светом,
Словно свеча в ночной тьме».

— Мне надо спешить, — заторопилась Руби. — Если буду бежать всю дорогу, может, успею вернуться, пока мисс Элли не проснется.

И тут, собравшись уходить, Руби вспомнила о Фэнси. Она должна покормить ее, даже если опоздает. Руби взяла горсть кукурузной муки из деревянного горшка на столе и высыпала ее в покареженную оловянную плошку. Добавила холодной воды и размешала. Старая Мэм следила за ней ласковым взглядом.

— Вечером, как пойдешь домой, загляни в лавку и купи еще кукурузной муки. Там не хватит на ужин и на завтрак.

Руби кивнула. Она была так счастлива, что даже не могла говорить.

На улице легкий ветерок шуршал в ветвях деревьев. Тени скользили по залитой солнцем земле. Теперь, когда на душе у нее стало легко, Руби забыла о раскаленной дороге, обжигавшей ее босые подошвы. И больше не боялась, что мисс Элли рассердится из-за того, что она ушла без разрешения. Она торопилась, чтобы поспеть к чаю. Бедная мисс Элли! Она ведь потеряла и мужа и ребенка.

Руби быстро пробежала по садовой тропинке и через открытое окно заглянула в гостиную. Мисс Элли сидела на краешке софы, сжимая и разжимая пальцы. Слезы скатывались по глубоким морщинам на ее щеках. Руби постучала в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла в комнату.

— Вам нездоровится, мисс Элли? — участливо спросила она.

— Где ты была? — мисс Элли взглянула на Руби с упреком. Ее маленькие поросячьи глазки были красны от слез. — Я бог знает сколько зову тебя. Все вы, черномазые, одинаковы. На вас нельзя положиться!

— Я была в прачечной, — сухо ответила Руби. Вовсе не обязательно было мисс Элли называть ее черномазой.

— У меня так болит грудь, — захныкала мисс Элли.

— На вашу грудь еда плохо действует. Чаю выпьете, легче станет, — сказала Руби.

— Ты хорошая девушка, Руби, — неожиданно объявила мисс Элли. — Не знаю, как бы я без тебя обходилась. — Липкими холодными руками она погладила руку Руби.

Руби отошла в сторону. Она смотрела на мисс Элли равнодушно.

— Приготовить вам тост к чаю? — спросила она.

Мисс Элли просияла: