Современная зарубежная проза

Автор обыгрывает не только мотив льдов и холода – «furchtbarenTriumvirat: Finsterniß, Kälte und Einsamkeit» («страшный триумвират: мрак, холод и одиночество»), – но и мотив пустоты в сочетании с видением и миражом. Рансмайр неоднократно обыгрывает идею притягательности Полюса, который сам по себе является воплощением Пустоты и Холода, голой идеей, порожденной человеком. Потому так часто там, где героям мерещится незыблемая твердь, оказывается пустота.

Уже в этом романе Кристоф Рансмайр вкладывает в главного персонажа свою философскую концепцию – идею поиска и обретения человеком своей истинной сущности, которая скрыта в реальном мире, но проявляется в некоем потустороннем идеальном пространстве. Часто – в Пустоте: Котта, главный герой «Последнего мира», ищет давно исчезнувшего Овидия, а метаморфоза происходит с ним после природного катаклизма, очистившего Томы – опять же, в метафизической Пустоте; Беринг перерождается несколько раз: в пустом пространстве своего страха во время первого убийства, по дороге в город Бранд, совершая очередное убийство на пустынной местности, по пути в неведомую Бразилию и вновь – в душной пустоте своего страха на символичном Собачьем острове.

Следовательно, можно отметить продолжение Рансмайром романтической традиции «двоемирия», которая в его произведениях носит эсхатологический характер: перерождает героев или уничтожает их.

Именно текст, передаваемая история, нечто рассказываемое стали для главного героя носителями непреодолимой силы, захватившей его сознание в свою власть, но в то же время давшей ему возможность обрести свое истинное «я».

В последующем романе «Последний мир» главный герой сливается со смыслом своих поисков, поэтом Овидием. И слияние судеб, прошлого и настоящего, реального и идеального – мотив, обыгранный еще в романе «Ужасы льдов и мрака». Таким образом, судьба героев становится понятной через призму истории. Вот он – мотив Прошлого и Времени – то, с чего все начиналось.

Рансмайр провоцирует читателя увидеть и обратную связь: именно разобравшись в том, что же на самом деле произошло с его вымышленным героем, можно постичь глубинный смысл произошедшего с участниками экспедиции. История итальянца, захваченного силой идеи, неизбежно наводит на мысль, что и герои экспедиции Вайпрехта – Пайера были захвачены неким таинственным течением, стремящимся из сердца абсолютной пустоты. Герои писателя стремятся достичь какого-то Абсолюта, выраженного в идее Полюса и Пустоты. Абсолют, несущий идею смерти и перерождения: «Корабли тонули. Хронисты писали. Арктике было все равно». Глава 6 не случайно называется «Воздушные трассы во внутреннюю и внешнюю пустоту». Мотив гнетущего хода времени только усиливает общую Пустоту и ужасы льдов: «Время – стоячий водоем, где пузырями всплывает наверх прошлое». И тут мы можем вспомнить город-болото, увязший в Прошлом Моор.

Конечно, уже здесь у Рансмайра прослеживается дихотомия «Прошлое – Будущее». Именно эти категории вступят в борьбу в его последующих романах, кульминацией послужит «Болезнь Китахары». Пока экспедиция верит в будущее – она жива. Но как только начинает возвращаться в своих мыслях в прошлое – выживет лишь ценой многих жизней. Наступает «время пустых страниц».

Пайер же, с которым слился наш герой Мадзини, по возвращении из экспедиции стал художником. И написал главное произведение «Возврата нет». Когда он умер, то потомки нашли запись: «В России, вероятно, грядет революция… а также цареубийство, освобождение Польши, финансовый крах государств, миллионы смертей, разрушение городов, флотов и торговли, вспышки эпидемических болезней… а в итоге конец света, сожжение всей нашей планеты как позорного пятна Солнечной системы». Повествователь же – «хронист, которому не дано утешения конца».

Поиск своего истинного «я»; взаимоотношения человека с историей и мифом о ней; Рай как идея, живущая в головах людей; Пустота как некий Абсолют; лед и мрак как место действия и состояние души, как скрытый смысл героя романа «Болезнь Китахары» Беринга; состояние современного общества, живущего тем, что им дает власть и СМИ; война вообще и война в себе, с самим собой; окаменение общества; озверение – все эти мотивы характерные для романов Кристофа Рансмайра. Он делает акцент на человеческой природе и играет со временем, чтобы указать поколению на ошибки. И в то же время утверждает, что права на ошибку у нас уже нет. Мы довели мир до предела. Есть ли надежда? Рансмайр не дает однозначный ответ. Но не зря ведь один критик назвал Кристофа Рансмайра «прорицателем, который прославляет жизнь» [17].

Он не персонифицирует своих героев, не углубляется в их психологию, так как целью его является показать человека универсального. Его интересуют пути и модели развития человека-общества и мира-реальности. Рансмайр смотрит на ситуацию как бы со стороны. Он не критикует, а лишь рассуждает.