Современное путешествие Лады в ад и рай

И снова в скорбный путь. Окружающий пейзаж не меняется. Все та же чернота. Бесконечные ледяные скалы и ледяные поля. Только любовь к Ладе прибавляли силы Фигуре. Он устало трепыхал своими слабыми крыльями, и несся вперед, бережно держа Ладу. А ведь меньше полпути одолели» – говорила Фигура. «Ах, какой большой ад. И ведь и этого пространства не достаточно. Я слыхал, что его собираются сильно расширять. Грешные души все валят и валят. И толпы их растут и растут». Но вот впереди показались ворота. Это был вход к круг 5-ый ада. Фигура договорился обо всем с яростными бесами. Они указали куда идти. И вот Лада подошла к крайней душе. И увидела тягостную картину. Душа хватала нож и начинала резать себе живот. Справа налево, слева направо. Внутренности начинали вываливаться из живота. Душа падала на спину. Пыталась запихнуть их обратно. Боль медленно пронизывала ее всю. От головы до пят. Душа от боли билась в конвульсиях, глаза медленно тускнели, и жизнь покидала их. Но вечная душа никак не могла умереть. Она снова и снова оживала. И все начиналось сначала. И каждый раз душа проходила тягостный и тяжелый путь умирания. Смотреть на это было жутко. Фигура пояснил: «Здесь проходят муки убийцы, которые сами не убивали, но посылали других убивать. Это начальники, хозяева убийц всех мастей и на самом разном уровне. Мука их состоит в том, что каждодневно убивая себя, они испытывают при этом все муки медленного умирания и угасания организма. И снова вечная их душа оживает и снова испытывает муки медленного умирания. И так вечно.

Лада подошла к несчастной душе и спросила: «Как ты попала сюда». И все душе объяснила о себе. Немного придя в себя от удивления и неожиданности душа начала свою покаянную исповедь. Родился я в простой семье. Окончил школу, институт, работал в научном институте научным сотрудником. Но тут пришла перестройка. Институт рухнул. Зарплаты не было. Я, как и сотни моих коллег по несчастью, занялся тем, чем смог: купи – продай. Где то покупал импортный товар и продавал на рынке, на толкучке. Толкучки тогда были громадных размеров. Казалось, что вся страна сошла с ума. И превратилась в одну большую толкучку. Все продавали, продавали заграничный товар, и кто-то все же покупал. Российского товара не было, да и откуда ему появится. Вдоль улиц, у метро, стояли на сотни метров люди, держа в руках заграничный ширпотреб. Около крупных универмагов возникли стихийные рынки. За городом, недалеко от города, возникли колоссальные барахолки, кишащих тысячами и тысячами людей. И все это насыщалось огромным количеством импортного товара из-за рубежа. Возникла целая армия челноков. И я понял, что выгоднее быть челноком, чем стоять на барахолке и продавать перекупленный товар. И я стал челноком. Вся страна ничего не производила и мы были теми рабочими муравьями, которые спасали ее жителей от голода и холода. Мы русские челноки обогатили весь мир нашими деньгами. Подняли везде ихнюю промышленность. Производители продукции в тех странах, встречали нас как родных. И я со слезами на глазах набивал там тюки ширпотреба, зная, что этим гублю своего производителя на корню. Я организовал фирму и наконец-то встал на ноги. Но нас таких было слишком много, ибо больше в стране тогда нечем было заниматься, только купи-продай. Все остальное было разрушено, одни челноки быстро пошли в гору. Стали организовывать крупные магазины, крупные торговые центры, крупные оптовые фирмы. Другие челноки топтались на месте. Их мелкие фирмочки только и могли, что давать на реализацию ширпотреб в магазинчики, которые росли везде как грибы. Но на всех этажах торгового бизнеса было тесно. Все мешали друг другу. Наш телевизионный экран был забит иностранными фильмами, где было сплошное насилие, убийство и грабеж. Там на экране конкуренты убивали друг друга, там сильный побеждал слабого и наши бизнесмены, ранее не знавшие, что это такое, насмотревшись, тоже стали устранять друг друга.