Девушек я всю жизнь менял, как перчатки. Когда все знакомые девушки из моего круга, узнав мою репутацию, стали шарахаться от меня, я стал нанимать проституток. Но они быстро надоели мне. Они отдавались профессионально, равнодушно, и при этом были малообразованны и глупы. А мне уже хотелось не только сексуальной гимнастики. Но хотелось и поговорить по душам со своей бедной жертвой. Мой шофер стал ездить по общежитиям филиалов педагогических институтов и училищ небольших городков, которых полно вокруг Москвы и искал там знакомств. Там учились очень интеллигентные, умные девушки из глухой провинции. И у них всех был только один недостаток. Они были неиспорченные. Они были бедные. Но они, молодые девушки, тоже хотели иметь красивые наряды, покупать импортную дорогую косметику. Наконец, они тоже мечтали о «прекрасном принце». А вокруг была нищая, серая проза провинциального городка. И такое же нищее, серое будущее. И когда я приезжал к дверям их общежития на своей шикарной, дорогой иномарке, в их городок, и когда меня знакомили с моей будущей «жертвой» – она на свою беду путала меня – профессионального богатого развратника – со своим «прекрасным принцем» из ее голубой мечты. У всех у них были «розовые очки». И они не видели, кто я на самом деле. Их ослепляла моя внешность, машина, мои лживые обещания. И я увозил очередную «жертву» к себе, в свой загородный коттедж. Первые 2–3 месяца – были восхитительны. Сколько еще в этих провинциальных девушках оставалось еще романтического «тургеневского духа», несмотря на ту «грязь» – во всех смыслах – в которой они жили у себя в городке. Среди них, как ни странно, было много непорочных, чистых созданий. У нас была не только сексуальная гимнастика, но и глубокие разговоры по душам. Я кратковременно даже испытывал симпатию к каждой своей очередной «жертве». А тут моя очередная «сексуальная жертва» по наивности своей вдруг влюблялась в меня. И как все они – наивные и непорочные создания начинали говорить о замужестве. И тут они мне сразу же надоедали. Они забывали – что они были только содержанки. На время. Мне все время хотелось новенького и непорочного. Только здесь, в аду, я понял, что мои душевные чувства были полностью притуплены. Я разучился любить. Стрелки моих ценностей все больше и больше склонялись в сторону самого грубого биологизма. Моей целью стал комфорт и секс. Более того, «секс» превратился в какой-то культ. Я увидел, что все и все продается в нашем мире – дело только в цене. И поэтому пришел к выводу, что ключ к счастью – это деньги. Что посредством денег можно реализовать все свои желания и страсти. «Золотой телец» – деньги – диктует сейчас людям свои законы. Он оккупировал их душу. Раньше люди задавались вопросом, насколько это правильно и как это соответствует нормам человеческой морали. Но теперь вопрос такой – насколько это выгодно. Или просто – сколько это стоит. Я и люди моего круга становились все больше и больше сексуальными животными. Семья и деторождение препятствуют сексуальной гимнастике, так как ставят перед человеком целый ряд обязанностей и задач. А я хотел быть свободным от ответственности и долга. Легче заниматься «свободным сексом», когда свободен от семьи и детей. И мне все легче и легче становилось заниматься сексом, когда я свыкался с мыслью, что я – только сексуальное животное. Я и мои богатые друзья, считали, что полнотой жизни является удовлетворение своих сексуальных страстей. И только здесь, в аду, я понял, что христианский опыт говорит о другом. Страсти – это самообман. Удовлетворение страстей никого не сделало счастливым. Ни кому не принесло в душу покоя и радости. Напротив, победа над страстями и высокие цели жизни, которые ставит перед собой высоко духовный человек, дают ему чувство удовлетворения каких-то глубоких, я бы сказал, сокровенных чувств и светлую радость. Именно победа над страстями оставляет больше сил для духовной пищи и творческой работы – это отказ от худшего для лучшего. И как бы обвинителями таких богатых людей, как мы выступают животные – они своей жизнью свидетельствуют, что воздержание это естественно. У них секс – для рождения потомства и ничего другое. И неестественен секс, оторванный от деторождения, как в наших богатых кругах. И как все неестественное, он не может принести человеку счастье, а только топит его в болоте. И только здесь, в аду, я понял, как необходимо нам, нашей грешной душе, возвращение наше от культа секса, сладострастия и наживы, как от идолов Венеры и Молоха, ко Христу, к его вечному, тихому свету.