Современность воинской традиции

Вспомним не только пословицу "Казак на добычу летит как ангел на небо", — еще и то, что десятая часть добытого шла царю, десятая на храм, десятая самим казакам, а семь десятых вдовам и сиротам погибших. Зная о сожженных польских и турецких городах, зная о спаленном в 1618 году Сагайдачным и его запорожцами Ельце, о вырезанных русских младенцах, в первую голову вспомним Ермака и присоединенную к империи Сибирь, Хабарова и бои с маньчжурами на Амуре, девяностодневное "Азовское осадное сидение" неполных шести тысяч казаков против трехсот тысяч турок, казачьих коней в Париже и Берлине, казачьи могилы в Боснии и Приднестровье, вспомним надпись на знамени легендарного рубаки Бакланова: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь".

Не нужно изобретать "Казачий Спас" заново, поскольку он не умирал, не форма с лампасами и не формальные упражнения на основе танца "казачок" хранят духовную струю традиции. Людям, запускавшим с собственной спины, покрытой матрасом, ракету "Алазань" по румынам, не нужны, безлошадным, нагайки, не добавят им неуязвимости наговоры и "здрава".

Конечно, рубить лозу и набивать кулаки необходимо, но наука, как говорил К.Леонтьев, "должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе". Поэтому пусть русский боевой стиль будет новоделом преподавателя механики или художника, лишь бы ученики правильно понимали важность техники и неизмеримо большую значимость духовной традиции, становились прежде русскими православными патриотами, а затем уже воинами. Новые времена требуют новых слов, новых форм, и единственным критерием приемлемости системы будет соответствие духу нашей традиции. Не общеарийской, не древнеславянской, не казачьей, тверской или питерской, — поскольку существовать и развиваться она должна в душах русских людей эпохи обвальной информационной усредненности, дестабилизирующей масс-культуры, противостоять которой способна не реликтовая языческая, не субэтническая, не районная культуры сохранения, выживания (а значит — ограниченности, отказа от великого удела Руси), — только всепобеждающая духовность Преображения, стяжания Духа Святаго, жертвенной святости "положивших душу за круги своя".

Реально ли это, останется ли русский солдат и дальше воином Христовым? Некрещенный пленный парнишка, зарезанный за отказ стать мусульманином, иеромонах, подстреленный и растертый колесами бронетранспортера у Дома Советов, и даже явно принадлежащие к "братве" ребята с литыми плечами и дублеными загривками, склоняющиеся в земном поклоне перед ракой с мощами преподобного Сергия Радонежского (их подвиги и всеискупающая смерть — еще впереди), — заставляют думать, что это так.