При всей дискуссионности вопроса о том, какие внешнеполитические ресурсы остались в распоряжении России, представляются справедливыми несколько выводов. Во-первых, ядерное оружие, имеющееся в распоряжении российских вооруженных сил, бесспорно, в прошлом было важнейшим фактором великодержавного статуса Советского Союза. Однако в сегодняшних условиях оно теряет свой политический потенциал. Действительно, стратегические ядерные силы предназначены для нейтрализации стратегической угрозы со стороны государств, обладающих аналогичным оружием. Тактические ядерные вооружения могут быть применены в случае крупномасштабной агрессии, сопоставимой по своему размаху с фронтовыми операциями времен Второй мировой войны, с массированным применением танков и иной бронетехники. В обозримой перспективе вероятность возникновения такого рода угроз и конфликтов если и не равна нулю, то крайне мала. Но для нейтрализации внешних угроз, которые действительно могут возникнуть для России в результате локальных конфликтов и войн низкой интенсивности, ядерное оружие бесполезно. А что касается российских обычных вооруженных сил, предназначенных для действий в войнах и вооруженных конфликтах, способных возникнуть прежде всего в южной периферии бывшего СССР, то их слабость общепризнанна.
Во-вторых, пока не сложились предпосылки для быстрого экономического роста. Российская экономика крайне отягощена неконкурентоспособными и «общественно-избыточными» производствами. Хотя они и отличаются в среднем высоким технологическим уровнем, сконцентрированы прежде всего в военно-промышленном комплексе и могут быть подвержены конверсии лишь частично и с большими затратами. Между тем главным признаком великой державы является способность, с одной стороны, удовлетворить потребности населения на уровне, сопоставимом с уровнем ведущих государств современного мира, а с другой — найти свою нишу в мировом технологическом процессе, не допустить деградации окружающей природной среды, эффективно решать экономические проблемы. В этих условиях обеспеченность России природными ресурсами является фактором, позволяющим ей выжить в сложнейших условиях социально-экономического кризиса, порожденного прежде всего несоответствием бывшей советской экономики современным требованиям. Вместе с тем ресурсная обеспеченность сама по себе не может рассматриваться как движущая сила модернизации и реформ, без которых Россия даже в перспективе не будет обладать заметным международным влиянием.
Наконец, в-третьих, стоит задаться вопросом о том, в какой мере географический фактор служит источником мощи и влияния на мировой арене. Можно предположить, что обширная территория России и ее положение между Европой и Азией в настоящее время, скорее, факторы не силы, а слабости. Сегодня и в обозримом будущем у России нет средств и ресурсов как материальных, так и людских для освоения огромных сибирских пространств. Об этом, в частности, свидетельствует миграционный отток населения из регионов перспективного освоения к востоку от Урала. Тем не менее положение «между Европой и Азией» порождает, особенно после краха коммунистического режима, некое «евразийское высокомерие», подсознательное противопоставление себя и тому, и другому цивилизационному очагу и, следовательно, постоянные трудности с самоидентификацией, которые не могут не ослаблять национальное самосознание.
Идеологические установки и концепции являются одной из основных движущих сил внешней политики любого государства. Однако если свести анализ формирования стратегических установок и действий государств на международной арене только к выявлению их идеологических истоков, то это будет означать существенное сужение предмета исследования. Более того, остается открытым вопрос о природе и происхождении самих идеологий. И поэтому, выстраивая схему взаимодействий внутренних факторов и внешней политики, исследователи часто помещают в центр своего анализа национальные интересы, процессы и механизмы их формирования и реализации. При этом идеологические концепции и представления чаще всего рассматриваются как выражение определенных интересов. Особое значение имеют те интересы, которые принято называть национальными.