Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха

Наступил июнь, становилось все жарче. В камере было очень душно, температура достигала 50 градусов. Хотя заключенным и разрешалось пользоваться вентиляторами, которые им передавали с воли, но электрических розеток было только четыре, и иногда они не выдерживали большого напряжения и отключались. Так что работали только два вентилятора, и толку от них не было почти никакого.

Спертый воздух, влажность не позволяли даже высушить выстиранное белье. Стены стали «плакать» — по ним текла вода.

Единственное спасение — так называемый душ. Но во всей тюрьме не было горячей воды — это в новом тысячелетии!

Человек подходил к крану, наполнял водой ведро или любую другую емкость, потом над унитазом выливал воду на себя. Это освежало, но не более чем на десять минут. Иногда казалось, что температура в камере поднимается до сорока градусов даже ночью.

Невыносимая жара сказывалась на самочувствии и на настроении заключенных. Многие из них стали агрессивными, придирались друг к другу, возникали мелкие драки. Но беспредела никто не допускал.

Иногда за конфликты выдергивали на разбор к «смотрящему». Конфликтующие стороны пытались что-то объяснить, размахивали руками. Но «смотрящий» почти ничего не слушал. Почти неуловимыми жестами он показывал, кого как наказать. Моментально два амбала скручивали наказуемого и начинали бить по голове железными кружками. Другие не вмешивались — никто не хотел идти против воровских законов.

Как-то после отбоя дверь камеры неожиданно открылась, вошла группа незнакомых заключенных. Старшими из них, как потом выяснилось, были два вора в законе.

Воры носили крупные православные кресты. Сделанные из какого-то черного материала, они висели на черной веревочке. Веревочка могла послужить удушкой, которая была запрещена режимом следственного изолятора, но ворам в законе их носить не запрещали.

Один из воров был с обнаженной грудью, и Анатолий увидел на его теле татуировку: колокола, эполеты — признак воровской масти — и так далее.

Воры опустились на «шконку» у окна, где сидел «смотрящий», и долго о чем-то говорили вполголоса.

Анатолий примостился около своей «шконки», когда к нему подошли два здоровых бугая из ближнего круга «смотрящего» и, бесцеремонно схватив его за шкирку, толкнули к «смотрящему» и ворам. Один из них, взглянув на Анатолия, спросил:

— Как тебя зовут?

— Анатолий.

— По какой статье сидишь?

— Мошенничество.

— Ты кто, банкир?

— Да, работаю в банке.

— Значит, ты олигарх. С кем на воле из серьезных людей работал? Кому лавэ за «крышу» отсылал?

— У меня не было «крыши», меня сотрудники милиции охраняли по договору.

Воры и «смотрящий» дружно засмеялись.

— Значит, так, Толян, тебе нужно бабки в «общак» прислать на подогрев братвы. Когда сможешь забашлить?

— У меня нет такой возможности, я здесь в сизо, а счета в банке следствием арестованы. Я бы рад, но не имею возможности.

— Братва, да он в тему не врубился, — сказал вдруг один из воров.

— Да он с ментами работал и стучал. Да он крыса, — вдруг вскрикнул один из приближенных воров.

— Тебе, Толя, нужно ответить на такую предъяву, — сказал один из воров, улыбаясь.

Анатолий встал, но неожиданно получил мощный удар от здорового амбала. Анатолий упал на пол, здоровяк нагнулся и нанес еще удар — кулаком по зубам. Его начали бить ногами — по груди, по лицу, по голове.

— Хорош, братва! — сказал «смотрящий».

Анатолий остался лежать на полу, вниз лицом. Никто не подошел к нему и не помог подняться. Кое-как он дополз до своей «шконки» и сел на нее.

Утром в камеру вошел конвоир сделать какое-то объявление. Он увидел окровавленное лицо Анатолия, который стоял возле умывальника и сплевывал кровь из разбитых зубов. Конвоир тут же отвернулся, сделав вид, что ничего не заметил.

Прошло около двух месяцев. Анатолий стал плохо видеть, в ногах от постоянного стояния опухли вены. По телу пошли жуткие язвы. Терпеть больше не было сил, но он терпел. Порой, когда было невыносимо душно, нечем было дышать и ужасно болели ноги, Анатолию даже жить не хотелось…

Наконец Анатолия повезли на суд. Народу в зале не было, кроме родственников и адвоката. Раздалось: «Встать! Суд идет!»

Вошел судья. Перед ним на столе лежали материалы дела. Адвокат начал читать свое ходатайство по изменению меры пресечения.

Суд удалился на совещание.

Судья встал, держа в руках листок бумаги с напечатанным на нем текстом, стал зачитывать решение, суть которого можно было выразить одной фразой — «освободить из-под стражи в зале суда». Лязгнули двери клетки, конвой отомкнул наручники. Наконец свободен!

Впрочем, Анатолию лишь изменили меру пресечения.

Телохранитель