Современный Американский детектив

— Фриц, если можно… — попросил Вульф. Фриц включил телевизор, и скоро мы увидели на экране, как какая-то женщина, беседуя с мужчиной, выражала сожаление, что повстречалась с ним. Фриц спросил, достаточно ли громко, я попросил еще прибавить звук и пододвинул свой стул к Вульфу.

— Мы должны подготовиться на случай возникновения некоторых чрезвычайных обстоятельств. Как, по-твоему, клуб «Десять гурманов» еще существует?

Я пожал плечами. Нужно быть либо слабоумным, либо гением, чтобы задать вопрос, не имеющий абсолютно никакой связи с предыдущим разговором.

— Не знаю. Последний раз я слышал о них лет семь назад. Вероятно, существуют. Я могу позвонить Льюису Хьюиту.

— Только не отсюда.

— Я могу позвонить по телефону-автомату. Сейчас?

— Да. Если он ответит, что клуб по-прежнему… Или нет. Независимо от того, что он скажет о «Десяти гурманах», спроси, можно ли мне будет завтра утром приехать к нему выяснить один срочный частный вопрос. Если он пригласит меня на ленч, а он так и сделает, дай согласие.

— Но он в течение всего года проживает в Лонг-Айленде!

— Знаю.

— И нам, вероятно, придется отделываться от филеров.

— В этом нет необходимости. Если ФБР зафиксирует, что я ездил к нему, тем лучше.

— Тогда почему бы не позвонить ему отсюда?

— Я не хочу предавать гласности, что сам напросился к нему, хотя не только не возражаю, но даже хочу, чтобы мой визит к нему стал известен.

— Ну а если он завтра занят?

— В любой ближайший день.

Я вышел.

Шагая по Девятой авеню, я все время думал о том, что в один день оказались отброшенными два незыблемых правила: утренний распорядок дня и категорический отказ выходить куда-либо из дому по делам. Почему?..

Клуб «Десять гурманов» состоял из десяти весьма обеспеченных людей, добивавшихся, как они сами утверждали, «идеала в еде и напитках». Семь лет назад ради достижения этого идеала они встретились за трапезой в доме пароходного магната Бенджамена Шрайвера, причем член клуба Льюис Хьюит договорился с Вульфом, что блюда им будет готовить Фриц. Естественно, что мы с Вульфом тоже были в числе приглашенных, и сидевший за столом тип вместе с блинами с икрой и сметаной наелся мышьяка и умер. Вообще это был тот ужин! На отношениях Вульфа с Льюисом Хьюитом это не отразилось. Хьюит имел огромную коллекцию орхидей в своем поместье на Лонг-Айленде, был признателен Вульфу за какую-то специальную услугу, оказанную ему давным-давно, и раза два в год приезжал к нам ужинать.

Прошло некоторое время, прежде чем Хьюит подошел к телефону — он был не то в оранжерее, не то в конюшне, не то еще где-то, но, во всяком случае, как он сказал, мой голос доставил ему удовольствие. Как только я сообщил ему, что Вульф хотел бы нанести ему визит, он ответил, что будет рад разделить с ним ленч, и добавил, что в связи с этим ему хотелось бы задать Вульфу один вопрос.

— Боюсь, что вам придется действовать через меня, — ответил я. — Я звоню из автомата. Вы уверены, что наш разговор не подслушивается?

— Да что вы?! Я не вижу причин…

— Я звоню по телефону-автомату, так как наш телефон прослушивается и мистер Вульф не желает предавать гласности то, что наша встреча состоится по его инициативе. Поэтому не звоните нам. Возможно, что завтра вас кто-нибудь навестит, отрекомендуется репортером и начнет задавать всякие вопросы. На этот случай, пожалуйста, запомните, что вы еще на прошлой неделе пригласили нас на завтрашний ленч. Хорошо?

— Да, конечно. Но Боже мой, если ваш телефон прослушивается… это же совершенно незаконно!

— Завтра мы все вам расскажем. Во всяком случае, я надеюсь.

Он ответил, что будет с нетерпением ждать нас к полудню.

В кабинете у нас есть телевизор и радио. Я полагал, что, вернувшись, найду здесь Вульфа в его любимом кресле, причем радиоприемник будет включен на полную мощность. Однако в кабинете никого не оказалось, и я спустился в подвал. Вульф все еще был там. Телевизор продолжал работать, и Фриц, зевая, смотрел на экран. Вульф сидел, откинувшись в кресле, с закрытыми глазами, вытягивая губы. Он, несомненно, размышлял, но над чем? Я стоял и смотрел на него. Я никогда не прерываю его манипулирования губами, но на этот раз мне пришлось изо всех сил стиснуть зубы, чтобы не заговорить, так как я не верил, что он думает о чем-то серьезном. Ведь не было ничего такого, что бы он мог высиживать. Прошли целые две минуты. Три. Решив, что он просто практикуется или репетирует, я подошел к стулу и громко кашлянул. Вульф открыл глаза, замигал и выпрямился.

— Все в порядке, — доложил я. — Нас ждут в полдень, так что придется выехать в десять тридцать.

— Ты не поедешь, — ответил он. — Я уже позвонил Саулу. Он придет в девять утра.

— Понимаю. Вы хотите, чтобы я оставался дома на тот случай, если Брегг пришлет сюда своих молодчиков на исповедь.

— Я хочу, чтобы ты разыскал Фрэнка Оделла.

— Боже мой! Это все, что вы придумали?