Современный чехословацкий детектив

А поскольку была выдрессирована, послушалась и залаяла, что, собственно, от нее и требовалось. Экснер облегченно вздохнул: ну кто мог гарантировать, что у служебной собаки рефлекс сработает как надо и она не бросится на первого встречного, хотя должна только обнаружить человека и привлечь к нему внимание.

— Глупая зверюга...

Из-за деревьев выбежал подпоручик. Заметив Экснера, он замедлил шаг, и капитан краешком глаза увидел, что идет он совсем не спеша, любуясь тем, как работает собака.

— Глупая зверюга... Поторопитесь, дружище!

— Рон! К ноге! Сидеть. Я вам не дружище. Что вы тут делаете?

— Гуляю, товарищ подпоручик.

— И давно вы здесь, в парке?

— Минут десять.

— Как вы сюда попали?

— Подлез под ограду.

— Ну вы даете, дружище! Зачем?

— Я вам не дружище, товарищ подпоручик. Я подлез под ограду, потому что меня не пустили в ворота.

— Значит, вам сказали, что в парк нельзя?

— Сказали. Какой-то прапорщик.

— И вы все-таки... Ну, знаете! Рон, лежать! Ваш паспорт!

— У меня его нет.

Подпоручик подошел ближе. Дерзость этого человека озадачила его.

— Как это у вас нет паспорта?

— У меня нет карманов. Некуда его положить. — Капитан Экснер виновато пожал плечами. — А в руке носить неохота.

— Зачем же вы полезли в парк, если прекрасно знали, что сюда нельзя?

— Дело в том, товарищ подпоручик, что я... очень любопытен.

Подпоручик вытаращил глаза.

— Да, — спокойно повторил Экснер. — Просто любопытен...

— Пройдемте, дружи... пан! — опомнился подпоручик. — Рон, к ноге!

И они двинулись в путь. Рон слева, Экснер справа.

25

В неуютный темный кабинет заглянуло солнце, под его лучами засветились пылинки — в воздухе и на мебели.

Пыли не было только на окровавленном топоре, прикрытом куском полотна.

Молодой вахмистр смотрел на площадь сквозь развевающуюся пожелтевшую занавеску.

— Идут, — сообщил он.

— Кто? — спросил Чарда. Он ожидал того, кто отправился на прогулку в парк, и нетерпеливо вскочил.

— Товарищ поручик. С Коларжем.

— Ступайте им навстречу. Я поговорю с Коларжем наедине.

Надпоручик засучил рукава, а фуражку, сдвинутую на затылок, снял и положил на стол. Вошел Шлайнер.

— Товарищ надпоручик...

Чарда кивнул на полуоткрытую дверь. Шлайнер прикрыл ее.

— Да нет, — раздраженно сказал Чарда. — Пошлите его сюда. Он что-нибудь знает?

— Думаю, что нет, товарищ надпоручик. Он ничего не говорил. А я не спрашивал.

— Ну, ведите его сюда. И ступайте. Да! Паспорт у него при себе?

— Нет.

— Вы знаете его лично?

— Знаю, товарищ надпоручик.

— А что его жена?

— У него сожительница.

— Ну, тогда, если что — он-де подрался, и точка.

— Наверно, — запнулся Шлайнер, — наверно...

— В чем дело?

— Наверно, не выйдет так.

Надпоручик Чарда вздохнул:

— Ну конечно, если мы теперь задержим пьяного шофера, то по всему району разнесется, что мы арестовали убийцу. Вы свободны, товарищ поручик!

26

Чарда выдвинул ящик стола, где лежал револьвер.

— Взгляните-ка вон на тот топорик. Только не дотрагивайтесь до него.

— На этот? — показал Коларж пальцем.

— Другого здесь нет. Я же сказал: не дотрагиваться!

— А в чем дело?

— Вам он знаком?

— Топорик как топорик.

— Это вы рассказывайте в другом месте. Ваш топор?

— Мой.

— Вы можете это доказать?

— Где вы его нашли?

— Я вас спрашиваю, по каким признакам вы узнали топорик. Почему вы решили, что он ваш?

— По топорищу. Ну да. Я его сам обтачивал. Видите — конец закругленный. Это я так, для баловства. Где вы его нашли?

— В свое время узнаете.

— Ну, тогда спасибо. — Коларж протянул руку к топорику. — Стало быть, я могу...

— Уберите руку! — закричал Чарда. — Сказано вам: не дотрагиваться!

— Господи, да в чем дело, это же мой топорик. Ну, спасибо вам, я пошел. — Он замолк. — Или... кто его украл?

— Где вы были вчера вечером?

— Дома.

— А позавчера?

— Дома.

— В субботу?

— Тоже дома.

— В самом деле?

— Хотя нет. Не дома. Я был в «Лесовне»... Да, вроде.

— Советую вспомнить поточнее.

— Нечего мне вспоминать, — отрезал Коларж. — Я ничего не украл. А в корчму я хожу почти каждую субботу.

— Вы не любите Рамбоусека, а?

— Чего его любить. Вздуть его как следует!

— Он вам в отцы годится.

— А мне плевать...

— Выражайтесь прилично.

— За это мне ничего не дадут.

— Так, — надпоручик Чарда задумался и механически вытер пот со лба, — значит, топорик ваш...

— А что с того?

— Как вы шли из «Лесовны» домой?

— Я всегда хожу парком.

— Один?

— Большей частью.

— А в субботу?

— Должно, один.

— Должно?

— Ну да, — нехотя буркнул Коларж, — один.

— Взгляните... — Надпоручик указал на коричневые пятна на топорище и металле.

— Черт, — произнес Коларж. — Никак кровь... — Он побледнел. — Где вы нашли этот топорик?

— В парке.

— И что дальше?

— Если мы обнаруживаем такой топор и убитого...

— Что? — заорал Коларж.

— Спокойно, — одернул его надпоручик Чарда. — Когда мы находим такой топор и убитого, то нам, разумеется, приходит в голову...

— Хотите мне что-то пришить?

— Этим топором убит пан Рамбоусек, — пояснил Чарда. — А вы признали, что топор ваш.

Йозеф Коларж вытаращил глаза. Облизал пересохшие губы.

— Господи Иисусе, — прошептал он.

— К тому же, — добавил Чарда, — топор мы нашли не в парке, а в вашем сарае, он был спрятан под дровами. Вы увязли по уши, Коларж.