Современный чехословацкий детектив

В холле, вымощенном кирпично-охряными плитками, сидела гардеробщица и что-то вязала на спицах. У нее за спиной одиноко висели два плаща. Экснер поздоровался, и она ответила ему приветливо, словно старому знакомому, на минуту подняв глаза от вязанья.

Армстронг играл здесь, за двустворчатыми застекленными дверями. Круглые стекла были вставлены в свинцовые рамы. Капитан вошел в зал и увидел, что играет не Армстронг, а рыжеватый усатый «ирландец» в белой рубашке с короткими рукавами, на шее у него висела сурдина от саксофона. Серебряная труба то и дело вспыхивала желтыми и красными отблесками от ламп на столиках. Ударник покачивался в такт, закрыв глаза. Наверно, ему тоже хотелось спать, как Экснеру. Длинноволосый юноша сутулился над клавиатурой электрооргана.

Она сидела напротив дверей, справа от оркестра. И тотчас увидела его. Подняла руку в знак приветствия, но Экснер лишь кивнул и просительно сложил руки.

Она прошла по краю площадки, на которой медленно покачивались танцующие пары.

— Привет.

— Привет.

— Я знала, что ты придешь.

— Выйдем...

На них смотрели все, даже трубач.

Экснер вывел ее во внутренний дворик к пустым столикам.

— Мне нужен ключ.

— Ключ?

— Прости, я сплю на ходу. Мне нужен ключ от замка.

— Ты пил?

— Нет. Неужели ты не понимаешь? — устало проговорил он. — Мне нужен ключ от замка. От ворот замка.

— Можно узнать зачем?

— Лучше не надо. Попроси у Эриха. Я подожду.

— Как вам угодно, пан капитан.

Лида вернулась через несколько минут. В руках у нее был ключ в две пяди длиной и весом фунта в два и рюмка. Экснер почувствовал запах коньяка.

— Тебе сейчас не повредит, а?

— Я же почти не пью. — Впрочем, он был тронут заботой. Отпил немного. — Недурно. Хватит. Я сейчас вернусь. Одна нога там, другая здесь.

101

Железные ворота, отделявшие улицу от парадного двора, были закрыты, но не заперты. Расположенная высоко, на уровне лица, ручка поворачивалась без усилия, ворота открылись легко — видимо, кто-то регулярно их смазывал.

Экснер осторожно прикрыл створки.

В верхних окнах отражался лунный свет.

Кованый фонарь во дворе не горел. Экснер подосадовал, что не захватил фонарик, да ничего не поделаешь — возвращаться не хотелось. Тем более что ночь была ясная.

Под ногами хрустел песок. Ступать тише он не мог. Впрочем, пролети тут муха — и то было бы слышно.

Он подождал несколько минут в тени. Глядя туда, где, как ему казалось, сгущалась тьма. Чтобы глаза привыкли.

На новых внутренних воротах дерево еще не почернело и блестело лаком, но замок был старый, двухфунтовый ключ легко вошел в скважину. И повернулся совсем тихо. Экснеру подумалось, что, собственно говоря, запирать их бессмысленно, если любой желающий может свободно попасть из парка во внутренний двор и без ключа.

Деревянная мостовая приглушала шаги. Внутренний двор и часть восточного крыла с лоджиями освещала луна.

Экснер даже замер в удивлении — время вдруг исчезло, да и пространство стало иным — будто он оказался не на этой земле и не в городке Опольна.

Слева были двери на лестницу, ведущую на верхние этажи, справа — галереи. Он повернул направо. Первая дверь — канцелярия, вторая — квартира Калабовых, третья, в углу, наверно, тоже от квартиры Калабовых, четвертая закрыта железной скобой. Пятая дверь находилась примерно в середине галереи. Он взялся за ручку.

Постучал.

Постучал еще раз. Стук громко разнесся по двору. Он нажал на ручку — открыто. На окне креповая занавеска, лунный свет бросал на занавеску тень от решетки.

Экснер тихо кашлянул. Ничего.

Нащупал выключатель. Включил свет, ровно на три секунды. Этого хватило, чтобы убедиться — в комнате, где жила студентка Ольга Домкаржова, никого нет.

Экснер в задумчивости потер нос.

Тихо закрыл дверь и направился к дверям на лестницу — попробовать ключ от английского замка, висевший на веревочке вместе с тем, двухфунтовым. Ключ подошел к дверям на лестницу восточного крыла, откуда экскурсанты начинали осмотр замка и где на третьем этаже был запасник.

Он старался не шуметь. Теперь он уже знал, что может натворить в этом ренессансном дворе простой стук в дверь.

В стене под галереей чернела дверь в квартиру Болеслава Рамбоусека. Светлела полоска, опечатывающая дверь.

Он вдруг подумал, что неплохо бы осмотреть замок днем, с какой-нибудь экскурсией.

На втором этаже две двери. Одна вела в лоджию, вторая — застекленная — в коридорчик, откуда экскурсанты входили в жилые помещения.

Он вошел туда, затем открыл следующую дверь направо и оказался в первом зале. Экснер попробовал ногой паркетный пол, не скрипит ли он. На стенах смутно блестели рамы картин, а сами полотна казались черными и слепыми. В южной стене настежь распахнуты двустворчатые двери в анфиладу покоев восточного крыла. Правда, в темноте он почти ничего не видел. Различал только светлые прямоугольники дверей, окна, хрустальные люстры. Третий зал оказался столовой. Вокруг овального стола белели стулья.

Огромные портреты, и на портретах — более светлые пятна лиц.