Современный чехословацкий детектив

— Разумеется, не давал. Вы их взяли. Маэстро, еще раз я спрашиваю вас: куда вы после убийства Болеслава Рамбоусека спрятали его деньги?

— Однако, голубчик! Вы меня оскорбляете! — Художник перестал работать и пронзительно взглянул на Экснера.

— Я так думаю, — начал Михал Экснер тоном инструктора Добровольного общества содействия армии, разъясняющего, как надо бросать ручную гранату. — Я знаю, что пана Рамбоусека убили вы. Но не могу догадаться, куда вы спрятали деньги. Впрочем, надо признать, пока я их не очень-то и искал. Некогда было. Не до того...

— Послушайте! Послушайте! — У Войтеха Матейки вздыбились волосы вокруг берета. — Вы понимаете, что вы говорите? Да вы!..

— Понимаю, — сказал капитан Экснер. — Я знаю совершенно точно. Я нашел ваш вельветовый костюм. Экспертизы мы проводим основательно. Но я уже сейчас знаю, что костюм ваш. Без экспертиз. В подкладку завалился дамский носовой платочек. Да, дамский, с монограммой. Эм-ша — Марта Шустрова. Еще несколько часов, и я вас полностью изобличу. А пока я вас обоснованно подозреваю. И через минуту арестую по подозрению в убийстве. Так что о деньгах мы все равно будем беседовать. Но они интересуют меня, ибо я не могу найти разгадки.

Войтех Матейка побагровел. По лицу его стекал пот.

— Вы болтун, голубчик.

— Маэстро, вы единственный, кроме сотрудников общественной безопасности, знали, чем был убит Рамбоусек. И пани Рамбоусековой об этом сказали вы. Пан Вондрачек не имел и не имеет представления о том, как убили Рамбоусека. Я с ним говорил.

Войтех Матейка складывал свои принадлежности.

— Не понимаю, чего ради теряю с вами время на пустую болтовню.

— А вы прикиньте сами, — продолжал Экснер спокойно. — Мне известно также, почему вы его убили. С нашей точки зрения, это — убийство с целью ограбления, с вашей — инсценировка убийства с целью ограбления. Деньги вы взяли в придачу, вероятно чтобы сбить нас со следа. Прежде всего вам было важно уничтожить Рамбоусека-художника.

— Смешно! Нелепо! Рамбоусек — художник! Да он был пачкун! С какой стати убивать пачкуна-дилетанта?!

— Вы лучше меня знаете, что Рамбоусек был талантливее вас. К нему пришла известность. Вас знают в областном городе. В конце концов, вы учились в Академии. Но таких художников, как вы, о-ей сколько! А Рамбоусек был оригинален. Настоящий фейерверк замыслов и находок. А его краски! И вы возненавидели его творчество. Если б Рамбоусека признали только здесь, в Опольне... Тогда бы можно было махнуть рукой. Но он вышел в мир! И это для вас был нож острый. Вот вы и уничтожили и его самого, и его произведения. И все же — где вы спрятали деньги?

Войтех Матейка поднялся и зашипел:

— Пижон паршивый! — И растянул лицо в любезной улыбке.

Михал Экснер грустно покачал головой.

— Зря вы меня обзываете. Ограбление и то, что произошло в его квартире, гвоздем засело у меня в голове. Не вы первый, не вы последний, кому я словно кость в горле. Нет на свете человека, — продекламировал капитан Экснер, — милого для всех...

Матейка решительно направился к площади. В руках он сжимал этюдник и чемоданчик.

— Вот видите, — сказал Экснер, приноравливаясь к его шагу. — Точно так же вы носили этюдник и когда ходили в вельветовом костюме, и точно так же, на тех же самых местах, пачкали его свежими красками.

Матейка остановился.

— Топора у вас при себе нет, — констатировал капитан Экснер, — можете стукнуть меня чемоданчиком. Но вам со мной ведь не справиться. Войтех Матейка, — официальным тоном произнес капитан Экснер, — я должен арестовать вас по подозрению в убийстве Болеслава Рамбоусека с целью ограбления. А сейчас, — добавил он, — вы пойдете рядом со мной. И будете держаться достойно. Площадь полна людей. Иначе я брошу тут все ваше барахлишко и уведу вас силой.

119

Окна археологического запасника были открыты в летнюю ночь. На столе стоял канделябр. Пламя свечей робко подрагивало. Ночные бабочки метались вокруг, не ведая, что ищут гибели.

Они сидели в креслах вокруг стола. Длинные волосы Лиды Муршовой отливали золотом, в очках Эриха мерцали блики от свечек. Эрих строго усмехался. Капитан Михал Экснер сидел, положив ногу на ногу, свесив с подлокотников кисти рук. Доктор Яромир Медек время от времени смущенно поглаживал лысину, особенно когда взглядывал на Лиду, которая ненароком легонько касалась босой ногой щиколотки Экснера.

— Собственно, эта идея пришла в голову поручику Шлайнеру, — рассказывал капитан. — Идея заняться друзьями Болеслава Рамбоусека, а не его недругами, Коларж так и не сказал, за что ненавидел Рамбоусека. Даже когда мы его выпустили. А деньги? Что поделаешь, иной раз некогда и подумать толком... — вздохнул он. — Потом пан Матейка еще наделал нам хлопот. Наглотался каких-то таблеток. Снотворное или что-то в этом роде. Доктор Гаусер промывал ему желудок.

— А мне казалось, — вздохнул доктор Медек, — вы охотитесь за мной.

— Было и такое, пан доктор.

— Ну а деньги?