Современный чехословацкий детектив

Карличек повесил лампу на крюк. Когда он ее поднимал, по всему холлу заметались чудовищные тени. И на крюке лампа еще долго покачивалась — казалось, разгромленный холл качается тоже, словно мы на обломке судна, разбитого бурей.

Вера Климова смотрела на этот хаос, прижав ладонь ко рту. Она прямо онемела.

Карличек внимательно наблюдал за ней.

— Похоже на то, — заговорил он наконец, — что все это землетрясение вызвал сам Арнольд Фидлер.

Вера вздрогнула:

— Как это?

— А так, спрятал здесь что-то, и кто-то это искал. Если я что-то прячу, то обычно знаю, кому бы очень хотелось это найти. Следовательно, Арнольд Фидлер может знать, кто здесь побывал. Но из этого вытекает, что такого человека можете знать и вы.

Вера широко открыла глаза, в которых читалось глубокое изумление — но и немножко страху.

— Я? Вы с ума сошли. Что за чепуха! И нет здесь ничего такого. И не было.

— Где же оно тогда?

— Вы меняспрашиваете? Поймайте грабителя, он вам и скажет.

— Поймаем, — уверенно заявил Карличек. — Даже если нам не поможете ни вы, ни Арнольд Фидлер.

Вид холла не мог даже у Веры оставить сомнений в вандализме взломщика. Все, что можно было открыть, было открыто, содержимое выброшено на пол. Все, что можно было достать ножом или другим режущим инструментом, распорото, разрезано, разбито. Предметы разбросаны, опрокинуты, свалены. Рядом со входом помещался красивый камин — его кирпичную облицовку разбили топором в нескольких местах. Золоченая решетка валялась на полу, колосник был вырван — взломщик пытался копать под ним. Все украшения, стоявшие на каминной доске, он сломал и скинул. Фотографии вытащил из рамок, рамки расщепил. Здесь были пейзажи, жанровые сценки, натюрморты — в общем, художественная фотография. Но никаких портретов, в том числе и Веры. Ступени деревянной лестницы, ведущей на небольшую галерейку и второй этаж, частично изрублены топором. Содержимое большого бара валялось на полу в осколках. Трудно было поверить, что все это совершил один человек. Разбитые грампластинки, сильным ударом раскроенный проигрыватель, разрезанные мехи гармоники, расколотый транзистор... Четыре кресла нещадно вспороты, вылезли пружины. На угловом диванчике изрезана вся обивка. Мебель словно выпотрошили, все мелкие вещи разбили, раздавили. Видно, здесь впрямь искали что-то, предполагая, что оно хитро спрятано.

— Да тут орудовал сумасшедший! — Вера была бледна, — Конечно, сумасшедший! Спросите, не удрал ли кто из психушки...

Почти всю правую стену холла занимали окна с железными ставнями. Тяжелая дверь между окнами вела на террасу. Дверь поменьше, напротив прихожей, выходила в сад. В дальнем левом углу холла висели обрывки занавеса, скрывавшего кухоньку. Здесь разгром был страшнее всего. Весь пол покрыт осколками посуды — ступить некуда. Взломщик оторвал даже трубки, подводившие газ от баллона. В кладовке, примыкающей к кухне, он расшвырял консервные банки, высыпал все из пакетов и коробок, выбросил в окошко яйца прямо в корзинке, перерыл банку сухого молока, открыл жестянку с кофе — ничего не пощадил!

Хаос был и наверху, в большой спальне и в нескольких меньших комнатах. Матрасы, подушки, полки, книги, аптечка — все растерзано.

Мы вышли на террасу, вымощенную квадратными плитами искусственного камня, скрепленными цементом. Ширина террасы достигала метров двух с половиной. За нею начинался сад, куда мы тоже спустились. Клумбы кое-где были затоптаны. Смородиновый куст надломлен. Группа Скалы уже сняла здесь несколько стертых следов — их будто нарочно торопливо затерли.

У забора стояла водоразборная колонка. Трубы от нее вели в дом. В садике даже бочка с дождевой водой была перевернута.

Через цокольную дверь мы спустились в подвал. И здесь побывал злоумышленник, воспользовавшись ключом, который без труда нашел в доме; ключ он так и оставил в замке. Подвал служил главным образом для вентиляции. На полках лежало бутылок пятнадцать вина, при-

чем в таком беспорядке, что было ясно: кто-то между ними шарил. Но ни одна бутылка не была разбита и ни одна не откупорена. Зато преступник разбросал садовый инвентарь в углу — лопаты, заступ, тяпки... Сдвинул с места и перерыл старый ящик с хламом. Баллон с газом для отопления он не тронул: вентиль остался закрытым.

К стене были прислонены два бумажных мешка с цементом. Незваный гость разрезал их сверху донизу. Серый порошок высыпался, образовав две горки.

Посередине подвала валялся кувшин; когда я его поднял, вылилось немного воды. На полу вода уже высохла, но мы поняли, что она была и, видимо, подтекла к кучкам цемента — их края затвердели. Невозможно было не оставить следов на такой прямо-таки идеальной для этого почве — и все же их не было.