Современный чехословацкий детектив

За ней, конечно, стали следить. Она попыталась остановить занятое такси, потом села в трамвай. В подъезде ее дома к ней вежливо обратились два сотрудника уголовного розыска в гражданской одежде. Мильнерова была куда менее вежлива. Дерзко спросила, что им опять от нее понадобилось. Они ответили:

— Мы хотим только предупредить вас, чтоб вы не пугались.

— А я вас и не испугалась.

Тогда ей объяснили, что ее может встревожить беспорядок, оставленный в ее квартире неизвестным злоумышленником. Мильнерова так и впилась в них взглядом, как бы подозревая, что беспорядок сотворили они сами.

Ее спросили о ключах — она ответила, что не выпускала их из рук. В прихожей, под зеркалом, лежат дубликаты ключей. Других экземпляров не существует. .

— Зеркало в прихожей было, — они старались поделикатнее подготовить женщину, — но больше его нет. Упало и разбилось.

— Ах так! — Вид у нее был злой, она отнюдь не собиралась падать в обморок.

Вошли в квартиру, и Мильнерова подняла крик. Как это они посмели влезть в чужую квартиру и сломать замок?! Она об этом сообщит куда следует!

— В общем, обвиняла нас, вместо того чтобы возмущаться злоумышленником, — сказал мне по телефону Скала. — Она сейчас у нас, мы составили протокол. На вид она хорошо выспалась и сыта. Не хотите на нее взглянуть?

Ради этого я отложил проверку сделанного. Когда мы со Скалой вошли, она уставилась на меня враждебным взглядом. Сама она была в полном порядке.

— Скажите, что вам понадобилось в посольстве? — обратился я к ней с вопросом.

— Это мое дело, — отрезала она.

— Как вы туда попали?

— Я здесь не для того, чтобы объяснять это.

— Тогда откройте хотя бы, когда вы вышли из дому.

— Сегодня в полдень, если вам так уж надо знать.

Скала посмотрел на меня. Я кивнул, и он напустился на нее:

— Из дому вы вышли еще вчера и в посольство попали самое позднее в половине шестого вечера, потому что с этого момента здание было под наблюдением. А вы не невидимка.

Мильнерова смутилась.

— Ладно. Не так уж это важно. Просто меня обозлило, что дипломатка взяла сторону той фифочки. Я и решила хорошенько объяснить ей, кто она такая. Ну и поехала к ней.

— Откуда вы узнали, кто она и где живет?

— Она у нас заказ сделала, так? А при этом всегда записывают адрес.

— Пани Мильнерова, мы имеем основание думать, что заказ этот не был записан заранее.

— Ну и что? Она пришла, сказала, что ей требуется, и все.

Ничего подобного, конечно, не было. Когда Госсарт приехала в ателье, Карличек уже находился в «лавочке». Госсарт прошла черным ходом к Фидлеру. И Мильнерова не могла не только записать ее адрес, но даже и увидеть ее до инцидента. Мильнеровой не хотелось сознаваться, что Госсарт тем или иным образом ее пригласила. Но впутывать сюда Карличека в роли свидетеля и таким образом привлекать к нему внимание Мильнеровой я счел нецелесообразным.

— Из-за этой фифочки я даже не успела записать адрес клиентки, — с ненавистью проговорила Мильнерова. — А потом и не вспомнила б, если б... Вот! — Она вынула из сумочки визитную карточку. — Это мне оставила мисс Госсарт.

Я взял карточку, на которой было красиво напечатано:

ELISABETH W. GOSSART

Embassy of the United Kingdom [6]

— Оставьте себе на память. — Я вернул ей визитку. — И скажите, встретились ли вы в посольстве с Верой Климовой?

— А разве она там была?

— Спрашивать будем мы. А вы, пожалуйста, отвечайте.

— Ни с кем я там не встретилась, какое мне до нее дело? А мисс Госсарт приняла меня очень мило. Могу сказать, мы с ней подружились.

— Неудивительно, — вставил я. — У вас для этого была целая ночь и еще день. Но что вы думаете о таком совпадении: именно в то время, как вы завязывали дружбу с мисс Госсарт, в вашу квартиру кто-то приходил, причем пользовался вашими ключами?

Мильнерова оскорбленно выпрямилась:

— Позвольте, что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что вы слишком поддались ее обаянию.

— Ну и поддалась! Вы правы. Вы забываете, в каком я была душевном состоянии. Вчера заведующий уволил меня без предупреждения. Я не возражала, хотя никакого такого права он не имел. Мне совершенно ясно, что вы не понимаете моего положения. Вам, наверно, вообще чужда всякая человечность. Здесь я это прекрасно заметила.

— Ваш заведующий внезапно умер.

— Это мне сказали, — вздернула она голову.

Не было смысла рассуждать с ней о человечности.

— Еще вопрос, пани Мильнерова. Видели вы вчера или сегодня Арнольда Фидлера?

— Нет, — не задумываясь, ответила она.

— А вы не допускаете, что, пока вы беседовали с мисс Госсарт, где-то в других комнатах посольства Арнольд мог беседовать с Верой Климовой?

— Ничего про это не знаю. Я была на квартире мисс Госсарт. Подробности об этом отказываюсь сообщить. Я не шпионка.

Она все время словно лаяла на меня, тем не менее мы со Скалой сохраняли полное и доброжелательное спокойствие.

— Уверяю вас, пани Мильнерова, — сказал я, — что наш интерес к личным апартаментам мадам Госсарт далеко не так велик, как ее интерес к вашему жилищу. Благодарим вас. Этого достаточно.

Она вскочила, как на пружинах.