Он снова вышел вперед. По движению налобного фонаря она поняла, что он почти незаметно помотал головой.
— Я предусмотрительно ввел тебе антибиотик широкого спектра. Кроме того, время от времени буду давать тебе витамины, но рахита тебе все равно не избежать. — Фонарь снова ослепил ее. — А твои глаза станут чувствительными к свету.
Сначала Кармен не поняла, куда он клонит, потому что слышала только свое тяжелое дыхание, а перед глазами все еще стояло собственное испуганное лицо. Но голос повторил слова.
Недостаток витаминов и болезненная чувствительность к свету? Эти явления проявятся лишь через несколько недель. Сколько он собирается держать ее в этом блоке?
Слезы бежали у Кармен по лицу. Она чувствовала их соленый вкус на губах.
— Когда вы выпустите меня отсюда?
Он покачал головой.
— Я буду наблюдать, как ты выживешь в следующие месяцы.
Он не сказал,
В страхе и смятении!
— Пожалуйста! Не делайте этого!
— О! — Он склонил голову. — Я уже это сделал.
— Почему именно я?
— Может, ты сама догадаешься.
— Почему, ради всего святого?
Неожиданно его голос изменился. Стал выше и чище, как у девочки, которая рассказывает детский стишок.
Нет, все это не может быть на самом деле. Кармен закрыла глаза и стала мысленно молиться, чтобы наконец-то проснуться и больше не слышать голоса этого мужчины.
Но Бог не внял ее мольбам.
Вместо этого она услышала, как мужчина удалился, закрыл металлическую дверь, пропустил цепь через ручку и начал подниматься по лестнице.
Старый детский стишок сопровождал каждый его шаг, ступень за ступенью…
И вдруг она поняла, кто ее похитил.
Часть первая
Спустя два месяца
С воскресенья 22 мая до понедельника 23 мая
В принципе, мир довольно рискованное место. Здесь с человеком может случиться много плохого, что довольно часто и происходит.
1
Керстин, Конни и Фиона одновременно сели в постели. Подушки и плюшевые мишки полетели на пол.
— Какую историю ты расскажешь нам завтра, тетя Бина? — возбужденно спросила Керстин.
Сабина ненавидела, когда ее называли тетей. Это старило ее, а в двадцать шесть лет она, ей-богу, была молода.
— Завтра у меня нет ночной смены. Я буду дома и отдохну от вас, дерзких девчонок, — ответила она.
— Тогда послезавтра! — хором закричали все трое.
Дочери ее сестры — четырех, пяти и семи лет, все блондинки — умели по-настоящему играть на нервах.
— Послезавтра, тетя Бина, что ты расскажешь нам послезавтра? — не успокаивались они.
Сабина подошла к окну. Горизонт уже погрузился в оранжево-синие сумерки. Скоро начнется ее смена. Мюнхенская Фрауэнкирхе[1]
была подсвечена. Купола обеих могучих башен вдалеке возвышались над крышами домов. Неожиданно у Сабины появилось странное чувство в желудке, как будто часть ее умерла. Она сглотнула горечь. Вид этой церкви почему-то всегда напоминал ей о смерти. Сабина быстро задернула шторы с детским любимым мультгероем Губкой Бобом Квадратные Штаны.— В следующий раз мы получим задание из Ватикана.
— От папы римского? — вскрикнула Фиона, самая старшая. — Почему?
Сабина не могла понять, что с ней. Она попыталась взбодриться.
— Скоро Троица. Папа будет много ездить, и ему понадобится наша команда для выполнения одного особенно сложного задания, связанного с безопасностью.
— Куда мы поедем?
— Поедем? — Сабина подняла брови. — Мы полетим! На самых быстрых вертолетах, какие у нас только есть. Новая разработка нашей тайной лаборатории.
— Вот это круто! Почему папа попросил именно нас?
Фиона толкнула сестру локтем в бок.
— Потому что у нас лучшее оборудование!
— Именно, — подтвердила Сабина. — Приборы ночного видения, бронежилеты, рации.
— Ух ты! — завизжала Фиона. У Керстин округлились глаза. У Конни отвисла челюсть.