Современный детектив ГДР

А Брумерус, тот, из-за кого все это случилось, был здоров и, как всегда, деятелен. Еще немного времени, и он появится в Бернеке, пройдет по комнатам своей дачи, где в нем оживут те воспоминания о Маргит, которые он, Маран, хотел навсегда погасить. И они, возможно, будут ярче, чем когда-либо, и, может быть, завтра или через два месяца Брумерус нажмет кнопку звонка на их вилле и предстанет перед Маргит, живой, самоуверенный, остроумный, очаровательный, а у двери будет тихо урчать мотор его, Брумеруса, машины, и, может быть, завтра, а может быть, через три месяца, кто знает, на этот призыв откликнутся вопреки всему, что было вчера вечером и затем ночью. А он, Маран, будет далеко и никогда ничего не узнает.

Потом мысли его снова вернулись к другому: убил незнакомого человека, выстрелил из-за угла…

— Поглядите на него! — тихо сказал Гроль Метцендорферу. — Ему сейчас скверно.

Метцендорфер посмотрел на Марана.

— Да, — сказал Гроль. — Это часы одиночества. Он уже не решается обращаться к людям, они от него сейчас далеко-далеко. Ну ладно, — сказал он подчеркнуто громко. — Оставим это покамест, Грисбюль. Так мы не продвинемся. Дождемся нашего гостя, а потом уже объявим розыск. В конце концов, нет на свете человека, который не оставлял бы каких-нибудь следов. Мы их найдем. Коллега Биферли, — приветливо обратился он к маленькому, круглому инспектору, — велите запереть эту комнату, чтобы здесь никто ничего не трогал. Мы пока поедим, а когда явится известное лицо, пожалуйста, сразу же сообщите мне.

Грисбюль довез на своей пестрой машине врача и его друга до виллы и, не дожидаясь, пока те скроются в доме, круто повернул и поехал обратно. У газетного киоска на окраине города он остановился, выскочил из машины и купил «Бильд». Возвращаясь к машине, он увидел на первой странице:

ВРАЧ — УБИЙЦА

Д-р Маран убивает соперника из ревности

Любовная драма на даче

Рядом была фотография Марана в белом халате. Садясь в машину, Грисбюль не без восхищения подумал: как эти ребята пронюхали? Отъезжая, он еще раз взглянул на газету, которую бросил на сиденье, рядом с собой. Наверно, увеличили снимок, сделанный на какой-нибудь медицинской конференции.

Об этом же подумал он, держа кончиками пальцев газету перед Гролем, который уже самозабвенно хлебал суп.

Гроль не дотронулся до газеты.

— Да, — проворчал он со злостью, — так примерно я это и представлял себе! — и снова занялся супом.

Грисбюль углубился в меню. Бесшумно подошедший официант терпеливо стоял рядом. Посетителей в это время года было немного. Грисбюль рассеянно смотрел на комиссара, который как раз покончил с супом, осторожно, не звякая, положил ложку на тарелку, еле заметно провел языком по губам и откинулся в кресле.

Гроль сказал:

— Это тяжелый удар для Марана. Теперь у него вышла полная неудача. Он и себе самому кажется мерзавцем. — Он потер левой рукой лысину и задумчиво продолжал: — Надо узнать, кто убитый. Я не так уж уверен, что этот Брумерус нам поможет. Если он был в Штутгарте…

— Нет, комиссар! — ответил Грисбюль, пока официант ставил на стол блюда. — Это неверно! На даче нет никаких признаков насильственного вторжения. Значит, этот неизвестный оказался там с ведома Брумеруса. Боже мой, — сказал он вскользь, принявшись теперь в свою очередь за суп с великим аппетитом, — может быть, он хотел устроить приятелю интимное свидание по собственному образцу.

— Да? — Гроль высоко поднял брови, оторвав взгляд от тарелки. — И при этом со своей собственной приятельницей? Ну и ну, Грисбюль! Наше время порочно, но не настолько!

— Ах, комиссар, — с сомнением сказал Грисбюль, подцепив вилкой фрикадельку, — кто знает? Видите ли, — он отправил фрикадельку в рот, — Брумерусу Маран надоела, это известно. Может быть, он хотел создать себе своего рода моральное алиби? И заодно убить еще двух зайцев? Ей предоставить замену, а приятелю, пусть всего-навсего деловому приятелю, возможность приятно провести время? A la dolce vita?[1]

— Вы не знаете женщин, — ответил Гроль и прибавил: — Рулет действительно превосходный, начинка приправлена замечательно.

— Надо было и мне заказать, — с легкой завистью сказал Грисбюль. — А что касается женщин, то боюсь, что вы заблуждаетесь насчет их способностей!

— Возможно, — равнодушно сказал комиссар, — вполне возможно, что в мое время они были другие.

Они продолжали есть молча.

Гроль вытер рот, небрежно сложил салфетку и положил ее на стол.

— Ну что ж, — сказал он задумчиво, — ваше объяснение очень убедительно. Иначе и правда непонятно. — Он посмотрел на потолок. — Так можно объяснить и отсутствие машины в гараже. Брумерус мог привезти своего приятеля, а потом уехать.

— Приехать он должен был, кажется, только вчера? — бросил Грисбюль. — Так ведь, по-моему, сказал Маран, и свидание должно было состояться в первый же день. Поэтому он сразу и уехал, чтобы избежать встречи.