Современный детектив: Секрет Полишинеля. Остров возмездия. Плата за любовь. Запоздалое признание

О Егияне Егоров знает не все, но многое. О Панкине — почти ничего. Так, по мелочам. Ушел из редакции — и неизвестно, на какие шиши собирается жить. О себе мнения высокого, и на самом деле писать умеет. Не совсем понятные отношения с женой. Это — в общем. В частности, именно опубликованный материал Панкина о задержании Егияна послужил причиной отставки бывшего шефа Егорова — подполковника Николая Семеновича Долгова. Самого Егорова тогда же на время отстранили от оперативной работы и перевели с понижением — писать бумажки. Но Егоров и тогда даже у самого себя не спросил, кто он, этот журналист, как вышел на Егияна, откуда получил информацию? Не до этого было Егорову. Вот только сейчас — до этого.

Легче всего предположить, что Панкин и Егиян давно работают в одной связке. Потому сообща они и постарались убрать Лапина, как-то поняв, что тот на крючке у органов и может показать ниточку интересного клубка… Но люди киношника, насколько это известно, до самого последнего времени никаких контактов с журналистом не имели. Или он очень осторожен и умен, или…

Или допускается второй вариант. Панкин чист, Егияна не знает, как репортер криминальных тем смог что-то разнюхать о Лапине, заинтересовался им, и вот потому свои же Лапину вынесли приговор. Хотя по логике им следовало бы убрать и журналиста — вдруг тот много накопал?

Чтобы выяснить, какой из вариантов верен, и собрался Егоров попить пива с Панкиным. Если получится, конечно. Если Панкин будет возвращаться домой через метро, то есть тем же маршрутом, каким и шел сегодня на квартиру Лапина. Если по дороге заглянет в пивбар… Если…

Стоп, хватит гадать, ”Аннушка уже пролила масло”, как сказал известный классик. За дюжим молодцем топает, еле поспевает, женщина, обремененная огромной хозяйственной сумкой. Ну кто скажет, что в ее шкафчике висит чудненькая спецовка — милицейская форма, а? Вид женщины — самый что ни есть затрапезный…

Прости, Римма Алексеевна, прости, Бога ради…

Так кается Егоров, ныряет в ”стекляшку” и ставит на прилавок перед барменом свою трехлитровую банку. Пиво сегодня разливают только в тару клиента, потому почти нет очереди. Правда, алкаши ухитряются тут же продавать пустые пакеты из-под молока, но пьет из них, естественно, не интеллигенция.

Хлопает дверь. Панкин переступает порог ”стекляшки”, читает прикрепленный на стене лозунг ”Только на вынос”, с неприязнью косится на синие пустые коробки в руках грязного местного коробейника, собирается уйти, но человек, стоящий у прилавка, машет ему рукой:

— Привет!

Наверное, ошибся, думает Панкин, но на всякий случай выдавливает из себя улыбку: а может, и встречались где, черт его знает? Он поворачивается к двери, но опять слышит, как его окликают, и теперь уже нет сомнения, что окликают именно его:

— Погоди, Евгений Иванович, тут, говорят, пиво хорошее, а у меня и посуда есть и вобла.

Из-под лохматой шапки глядят на Панкина веселые черные глаза. Мужичку лет тридцать пять, одет нормально, вроде не забулдыга.

— Помоги банку в сумку поставить… Вот так. А теперь у меня деловое предложение. Есть место, где можно красиво посидеть. Айда? У тебя как со временем? В редакцию не спешишь?

Сомнений у Панкина не остается: черноглазый знает его, и потому надо быть как минимум взаимно вежливым.

— Пойдем, у меня день ненормированный.

— Не пойдем, а поедем. Тут недалеко, пару остановок на метро.

Вышли на станции с длинным неуютным переходом, забитым цветочницами и книжными лотками. За одним таким лотком сидел выводок подростков. Девочки и мальчики, не стесняясь, пили из двух бутылок вино, смачно матерились, лапали друг друга и навязчиво зазывали прохожих:

— Покупайте книжечки, порнуха что надо! На каждой странице про то, как трахаются. Берите!

От остановки метро минут десять скакали через лужи, потом долго поднимались на лифте. Лифт шел со скрипом и визгом, казалось, вот-вот остановится. Но ничего, доехали, стали звонить в дверь, как и другие на лестничной площадке, обитую темным дерматином. Им открыла стройная блондиночка-прелестница, отступила на шаг, пропуская в комнату.

— Лида, — сказал Егоров, — попробуй угадать, кого я в гости привел. Ну?

— Кого ты только не приводишь. То бывшего зэка, то физика-ядерщика, то проститутку.

Она произнесла это так запросто, что слова нисколько не шокировали Панкина, и потому он рассмеялся вместе с хозяином пива, резонно заметившим:

— Ну, этот на проститутку не похож!

Сделав паузу, Егоров закончил:

— Этот — Панкин, Евгений Иванович, журналист, тот самый, который отправил на пенсию нашего Николая Семеновича и из-за которого я в свое время не получил майора. Ты должна помнить, Лида, дело Егияна…

2