Современный детектив: Секрет Полишинеля. Остров возмездия. Плата за любовь. Запоздалое признание

В принципе, Лапин в своем пересказе упустил немногое. Во всяком случае, суть выхватил верно, а кое-что мог просто не знать.

Значит, все дело происходило так.

Житков, не успев открыть дверцу машины, вдруг почувствовал укол в ягодицу (на том месте у него и сейчас видна красная точка на фоне посиневшего, с пятак, кружка) — и поплыл. Перестал соображать, и если бы не опирался на машину, то наверняка упал на землю. Все, больше он ничего не помнит. Очнулся, лишь когда Стас и Илья привели в ”вольво” беглеца. А поймали его с маленьким приключением. ”Кожанку” они настигли только на платформе метро. Тот вскочил в вагон. Левашов — следом. А Айкхорн пошел вдоль вагона по платформе: почувствовал, что вор может схитрить. Так и получилось. Перед самым закрытием дверей ”Кожанка”, пробравшись через весь вагон, выпрыгнул из последней двери и угодил прямо в объятия Ильи. Левашову же пришлось одну остановку проехать, потом он вернулся. Айкхорн ждал его, задержанный, естественно, стоял с Ильей и никаких попыток вырваться и убежать не предпринимал. Только все время доказывал, что ничего он не воровал, что это его кейс.

Что было потом? Ничего интересного. Поехали к хозяевам, те вскрыли чемодан… с газетами. Нет, происходило это не в машине, конечно. В номере гостиницы. Там все собрались. И вора туда завели. Хозяева сказали: наше дело — получить кейс, а не выяснять, кто виноват. Но если не найдете…

Вора не били. Попугать — попугали, было такое. Утюгом. Положили на диван, прямо на рубаху поставили утюг: ”Говори, или включим”. А он вроде как не в себе: улыбается, подмигивает: ”Вы, — говорит, — ребята, не переусердствуйте, сердце у меня слабое”. Ну, Левашов сунул вилку в розетку: ”Вот сейчас припечет — бросишь, гад, придуряться, все расскажешь!” Секунд тридцать прошло — тот молчит. Ну, выключили утюг, подбежали к вору — а он готов. Утюг даже не разогрелся еще.

Могли курьеры ошибиться в том, что кейс спер ”Кожанка”? Вряд ли. Очень уж примечательный чемоданчик. Черные такие встречаются, а кофейных мало. И потом, не чувствуй ”Кожанка” своей вины, зачем убегал от них, из вагона выпрыгивал?

— А где кейс незнакомца? — спросил напоследок Евгений. — Милиция забрала?

— При чем тут милиция? — спросил Стас. — Ее там еще не хватало.

— Но ведь она и врачи приезжали, когда вор умер?

— Это уже без нас было, — быстро ответил Айкхорн. — Нас начальство вызвало. А вещи его, надо полагать, у Лапина.

По дороге домой Панкин купил газету со своим материалом и еще бутылку с красивой наклейкой. Первым делом он позвонил Лапину, потом — Нонне. Леонид Леонидович сказал, что кейс вора в целости и сохранности, и коли надо, то его через час привезут прямо на дом к Евгению. Уже положив трубку, Панкин сообразил, что никто ничего ему не привезет, поскольку он не сообщил Лапину своего адреса. Хотя ведь он и фамилии ему не сообщал, а та появилась в ведомости. Надо при случае спросить, откуда узнал ее Леонид Леонидович.

Затем Евгений позвонил Нонне. Та, услышав, что в холодильнике Панкина стоит ликер с экзотическим названием ”Киви”, только и спросила: ”Разве я еще не у тебя?”

И тут же положила трубку.

5

Отношения с Нонной у Панкина были ясны и просты. Он давно уже определил, кто она ему: подружка. Любовница — нет, это другое, там нужны обязательность и ответственность, цветы и обещания, а всех этих качеств у Панкина и на жену не хватало даже тогда, когда у них с Милой было все нормально. Мила, жена, многого хотела от него. Он закомплексовал. И расстались они очень даже по-хорошему. Давние знакомые уезжали на работу в Финляндию, попросили присмотреть за квартирой. ”Я все понимаю, — сказала Мила. — Нам надо пожить отдельно”.

Жена всегда была откровенна с ним. Публикации его она принципиально не читала: ”Прости, но ты ничем не сможешь меня удивить, мне скучны твои писания”.

Нонна — та звонила регулярно. ”Женька, ты сегодня бездарен, — так тоже могла сказать. Но заканчивала фразу красиво: — Я понимаю, с талантами такое бывает”.

Они давно не виделись, недели две. И — вот она, Нонна, тихонечко пьет ликер и слушает рассказ Панкина о событиях последних дней.

— Значит, профессию решил поменять, — говорит она. — Думаю, ненадолго. Тебе подсунули дохлое дело, а так делают всегда, когда хотят избавиться от ненужного работника.

— Но ведь я к ним не по распределению после юрфака пришел. Лапин сам меня пригласил, понимаешь?

— Не совсем. Если они так хорошо платят, то пригласили бы профессионалов, а не случайного собутыльника, — прости меня за правду, ради Бога. Тут что-то не то, Женя. Поверь, что-то не то.

— Ладно тебе. Давай думать, что мне повезло. Ну, бывают же глупые везения, а? Ты о сути самой что можешь сказать?

Нонна опять смотрит на содержимое кейса, — его десять минут назад привез Панкину хмурый некомпанейский человек, отказавшийся от кофе, чая и ликера. Евгений хотел ему задать пару вопросов, но тот после слов ”просили передать” дважды сказал ”не уполномочен”, по-военному крутнулся у порога и побежал вниз по лестнице.