Современный французский детектив

— Позвольте, может, я скажу глупость… но в таком случае достаточно было похитить кого-нибудь из этих инженеров или подкупить…

Кассан покачал головой.

— Не имеет смысла. Коллективная работа проводится частями. Всей суммой сведений владел только один человек — Сорбье. Цилиндр был плодом его личных изысканий.

Привлеченный пробившимися солнечными лучами, Марей вернулся к окну. Отсюда, сверху, хорошо был виден весь центр: шахматное расположение строений, центральный двор, вход в который перекрывался красно-белым шлагбаумом, как на железнодорожном переезде, застекленная кабина папаши Баллю, крытая толем крыша велосипедного гаража… Взгляд Марея скользил вдоль ограды, опоясывающей территорию завода… Вон там — флигель чертежников, калитка в переулок… в самой глубине — сторожка Леживра… Дальше раскинулся Курбвуа с другими заводами, другой жизнью… И с минуты на минуту смерть могла превратить этот уголок мира в пустыню. Ему, Марею, предстояло помешать разразиться катастрофе. А у него не было ни единой ниточки, он понятия не имел, за что зацепиться, с чего начать. Хотя нет, в бумажнике лежал этот конверт. Такая малость!

Марей вздохнул, прижал к стеклу влажный лоб. «Никто не выходил, — подумал он, — никто не мог выйти…» У него раскалывалась голова при одной мысли об этом. С чего начать?… Результаты вскрытия станут известны только завтра утром. Впрочем, что нового это ему даст?… А если Сорбье покончил с собой?… Быть того не может. Прежде всего, он не стал бы звать на помощь… И потом, нашли бы пистолет…

Кассан курил сигарету, выжидая.

— У Сорбье был пистолет? — спросил Марей, не оборачиваясь.

— Не знаю, — ответил Кассан. — Не думаю. Вообще-то у наших служащих нет оружия.

Это было и без того ясно, черт возьми! К тому же Сорбье не из тех людей, кто убивает себя. Надо отыскать что-то другое. Но что же, что?

— Кто из персонала остается на заводе с двенадцати до двух?

— Подсобные рабочие и кое-кто из служащих, живущих слишком далеко, но они не имеют права передвигаться по территории завода.

— Сколько всего человек?

— В это время года около пятидесяти. В обычное время больше.

— За ними следят?

— Непосредственно за ними — нет. Но за столовой наблюдают.

— А где столовая?

Кассан показал длинное одноэтажное здание в конце двора, в открытые окна которого виднелись ряды столов.

— За завтраком для Сорбье Леживр приходил именно сюда?

— Да. Обратите внимание на расположение дорожек. Они расходятся от двора веером. А на перекрестке — сторожевой пост. Отсюда вам не видно. Его скрывает крыша здания научной документации. Но пройти из столовой к центру, минуя сторожевой пост, нельзя.

— А охранники? Вы в них уверены?

— Это все бывшие полицейские. Их отбирали с величайшей тщательностью.

— Следовало бы поставить пост у калитки в переулок.

— Я знаю. Но повторяю еще раз: центр переживает трудный период реорганизации и модернизации. Существует план, согласно которому этого второго входа вообще не будет. К тому же следует принять во внимание, что в этой части центра нет ни одной важной службы.

Крыши сияли на солнце, поблескивали лужи, сверкали высоковольтные линии. Марей посмотрел на часы: половина четвертого. Кассан протянул пачку сигарет «краван».

— Позвольте предложить вам. — И добавил, поднося зажигалку: — У вас уже есть какая-нибудь версия?

— Никакой, — проворчал Марей. — И верите ли, больше всего меня смущает даже не столько преступление само по себе, а то, что вы мне сейчас показали. В банке, ювелирном магазине, в отеле я чувствовал бы себя в своей стихии. Я знал бы, с какого конца начать расследование. Но вся эта футуристическая обстановка… Вы понимаете, что я хочу сказать… Начинает казаться, будто здесь может случиться все что угодно… Будто можно стать невидимкой или убивать на расстоянии!

— Что же вы собираетесь сейчас делать?

Марей взглянул сверху на коротышку Кассана, слишком элегантного в своем габардиновом костюме.

— Принять ванну, — заявил он.

IV

В половине шестого комиссар Марей вновь встретился с Бельяром в начале улицы Саблон. Увидев на Бельяре темный костюм, Марей с досадой щелкнул пальцами.

— До чего же я глуп, — сказал он. — Ничего не поделаешь, придется пойти туда в таком виде. Бедная Линда не станет на меня сердиться.

Он запер машину и непринужденно взял своего друга под руку. Они шли по тенистому бульвару Морис-Баррес.

— Ну и темное дело!

— Ты не обнаружил ничего нового? — спросил Бельяр.

— Нет.

— Приходи к нам ужинать, Поговорим обо всем спокойно.

— Нет, спасибо. Сегодня вечером не смогу. Слишком много всего надо успеть. Забегу завтра, если будет время. Лучше, если ты ей скажешь… Сам знаешь, я на это не гожусь!.. К тому же вы были довольно близки.

Они остановились у ограды богатой виллы. Сад, гараж. Три этажа. Внушительная тишина.

— Близки — это, пожалуй, сильно сказано, — ответил Бельяр. — С Сорбье трудно было быть в близких отношениях. Просто мы встречались раз в неделю… чаще всего по воскресеньям.

— Все четверо?

— Андре в последнее время со мной не ходила. Не хотела показываться в таком положении. И потом, ты знаешь, какая она дикарка!