Современный французский детективный роман

Он постучал в дверь. Дом стоял в глубине тупика. Убийца постучал еще раз. Он прислушался, но не смог уловить ни малейшего шороха. Ветер уносил все звуки.

Вдруг дверь распахнулась, и в коридоре, слабо освещенном лампочкой, Убийца увидал старика Мюэ.

— Простите, что я вас побеспокоил в такой поздний час, — сказал Убийца.

Прошло несколько секунд.

По вашему, несколько секунд — чепуха? А вот посчитайте: раз, два, три, четыре, пять… Это много времени, гораздо больше, чем кажется.

За эти несколько секунд Убийца успел подумать о стольких вещах: о ветре, например, о темных улицах, о том, что сейчас все спят и соседи ничего не услышат, о капитане жандармерии…

— Что вам угодно? — спросил старик Мюэ.

Убийца ответил не сразу. Прошло две-три секунды. Он вынул из кармана револьвер. Курок был взведен. Рука в перчатке крепко сжимала оружие.

— Поднимите руки и отступите назад! — приказал он.

У старика Мюэ от страха расширились глаза, и он машинально провел ладонью по своей желтоватой седой бородке.

— Я вам не причиню никакого вреда, — добавил Убийца.

Он закрыл за собой наружную дверь. Старик Мюэ поднял руки.

Вход в лавку находился в конце коридора, слева. Старик медленно отступал. Его лицо выражало ужас. Наверное, он думал: «Зачем только я открыл дверь? Кто же ночью отпирает двери?..»

— Не останавливайтесь, — сказал Убийца.

Старик Мюэ, пятясь, дошел до входа в лавку. В спешке он надел свой старый пиджак поверх ночной рубашки. Брюки на нем штопором. Шея обмотана зеленоватым шарфом.

В лавке было совершенно темно. Старик продолжал пятиться. Еще шаг — и он погрузился бы в этот мрак, но он задел локтем стопку книг, они рассыпались по полу. Старик хотел было нагнуться, чтобы собрать их, но Убийца остановил его:

— Ни с места!

Мюэ медленно снова поднял руки. Покрытая пылью лампочка в коридоре освещала его лицо. Он ничего не понимал. У него дрожали губы, и он несколько раз делал попытку что-то произнести, но не мог выговорить ни слова.

Убийца выстрелил три раза.

Старик глухо повалился на пол, как мешок, набитый тряпьем.

Убийца перешагнул через труп и вошел в лавку. Он достал карманный фонарик и стал шарить лучом по полкам. Узкое помещение лавки тянулось за левой стеной коридора, справа находилась квартира старика: комната и кухня.

Убийца провел в доме Мюэ добрых полчаса. Он не спеша расхаживал по квартире, принимая разные меры предосторожности.

Лавка и кухонька выходили в тупик. Кухня освещалась маленьким окошечком, снабженным сплошной деревянной ставней. Убийца откинул крючок, ставня со стоном повернулась на петлях и прибилась к наружной стене.

С улицы ставню можно было закрепить вделанным в стену железным крюком. Убийца вышел, накинул крюк на ушко ставни. Теперь ставня не закроется. Еще надо было убрать деревянный щит, которым закрывали на ночь витрину лавки. Убийца торопливо внес его в коридор, закрыл за собой дверь и ушел.

Когда рассветет, ни у кого не возникнет никаких подозрений. Лавка будет казаться открытой, и будет видно пыльное окно кухни.

Соседи заметят: «О-о, а старик Мюэ уже встал». И никто не подумает ничего дурного. Никому не придет в голову, что в конце коридора, на пороге лавки, лежит труп.

Убийца, насвистывая, ушел в ночь.

Ветер продолжал завывать.

2. Молчание Гарпократа

Чтобы написать книгу, так же как и для того, чтобы собрать часы, надо владеть своим ремеслом автор должен обладать не только умом

Ла Брюйер.

Телефонный разговор между главным редактором крупной утренней газеты «Пари-Нувель» Максом Бари и заведующим литературным отделом той же газеты Жаком д'Аржаном: — Так. Ну? «Молчание Гарпократа»? Слышу, слышу. Да, понял… Греческое имя… А кто автор, я вас спрашиваю об авторе…

— Какой-то Поль Дубуа. Теперь вы меня лучше слышите?

— Да. Что-то было с телефоном. Кто он такой, этот Дюбуа?

— Дубуа, не «ю» после «д», а «у». Повторяю, после «д» — «у».

— Какое это имеет значение! Итак, вы берете подробное интервью, идет? А фотографии есть?

— Конечно, нет. Об этом я вам и толкую. И фотографии и интервью отпадают.

— Почему?

— Потому что нет автора.

— А где же он?

Никто ничего не знает. Никто!

— Послушайте, дорогой д'Аржан, вы понимаете, какую чушь вы порете? Некий господин, чье имя никогда и не слышали в литературном мире, отхватывает себе Гонкуровскую премию и не появляется в день торжества. Да над вами посмеялись!

— Уверяю вас, что я информирован лучше, чем кто-либо.

— Вот так история!

— Да, история поразительная.

— Ну хорошо, он где-то задержался, занят или болен?

— Никто ничего не знает.

— Он уехал за границу?

— Я же вам говорю, никто ничего не знает.

— И не знают адреса?

— Да… То есть нет. Этот субъект прислал письмо председателю жюри, дав ему парижский адрес. Но адрес вымышлен. Уже наведены справки. Одним словом, ничего не известно. Поль Дубуа не явился.

— Так. Надо еще подождать немного.

— А мы и ждем. Радио уже передало о присуждении премии. Посмотрим, что будет.