Современный югославский детектив

Этого я и добивался — чтобы Младен сам, без моих подсказок, пришел к такому выводу! Довольный, я подтвердил:

— И я так думаю, Младен! Добавлю еще, что, судя по всему, их кто-то ждал на границе, чтобы нелегально переправить в Италию. Не утверждаю, что все было именно так, но подобное допущение считаю вполне логичным.

Младен задумчиво кивнул. Пользуясь передышкой в разговоре, я закурил новую сигарету.

Младен снял телефонную трубку.

— Послушаем, что там с хозяином «шевроле», — сказал он. — Позвоню-ка в больницу. Если пришел в сознание, нанесем визит. Может, узнаем что-нибудь интересное…

Поговорив несколько секунд с дежурным врачом, он положил трубку.

— Скончался. Не приходя в сознание…

Я нервозным движением стряхнул с сигареты пепел. Весть была не из приятных…

— Значит, — протянул я, — отсюда нам ждать нечего… Остается попробовать…

Младен дернулся, кинув на меня укоризненный взгляд.

— Опять ты со своей затеей?

— Именно!

Упершись кулаками в стол, он поднялся.

— Ладно, пошли к начальству!

Ему не хотелось самому принимать решение, и я его понимал: план мой, с которым я к нему приставал, был довольно странным и строился, что называется, на голых предположениях. Хотя, по моему убеждению, на предположениях вполне обоснованных.

Пока мы шли коридором к кабинету начальника, Младен рассуждал:

— Знать бы, чего добиваются эти двое! Была бы у нас основательная зацепка!..

Я был с ним вполне согласен. В том и состояла наша задача, чтобы эту зацепку найти!..

Когда мы вошли в кабинет, начальник отдела подписывал какие-то документы. Мы подождали, пока он закончил. Передав бумаги секретарше, он спросил:

— Итак, с чем пожаловали, товарищи? Что за дело?

— Сразу два, — ответил я. — Во-первых, нами задержан хулиган, который упорно отмалчивается, и, во-вторых, пара неизвестных минувшей ночью угнала две автомашины и скрылась, смертельно ранив туриста-американца…

И я подробно рассказал обо всех событиях, придерживаясь только фактов, приберегая свои предположения и выводы для дискуссии. Начальник меня слушал внимательно и, когда я кончил, заметил:

— Судя по твоему изложению, Малин, ты убежден, что угонщики и неопознанный задержанный как-то связаны. На чем основано твое убеждение?

— Пока что на догадках, — ответил я. — Неизвестный задержан вчера в полдень, когда он ни с того ни с сего разнес витрину магазина на Илице. Бежать даже не пытался, хотя это было совсем не трудно — сами знаете, какая там в эту пору толкучка. Спокойненько дождался милиционера и без сопротивления пошел с ним. Документов при нем не оказалось, на задаваемые вопросы не отвечает. Будто немой.

— Смахивает на маньяка, надо бы его показать психиатрам.

— Верно, смахивает, — согласился я, — и этого нельзя упускать из виду. Но нельзя отвергать и другого предположения: что, если этот человек, разбив витрину, хотел обратить на себя внимание милиционера? Все это странно, конечно… Ну а если для него арест за хулиганство представляет меньшую опасность, чем та, которая подстерегает его на свободе?

— Как это? — удивился начальник.

Я пояснил:

— У человека нет никаких документов. В нашей картотеке он не зарегистрирован. В психиатрической больнице Врапче также не числится. Предположим, он сбежал из какой-либо другой больницы, но в таком случае был бы объявлен розыск, он бы и добраться до Загреба не успел… Не прошло и часа после этого инцидента, как случился другой, у бензоколонки в начале автострады, ведущей в Любляну: «фиат» с триестским номером срывается с места, даже не заправившись горючим, только потому, что к колонке с автострады свернула патрульная машина. Разумеется, патрульному это кажется подозрительным, и он пускается за машиной в погоню. Когда у «фиата» спускает шина, его без промедления бросают: патруль находит машину на дороге пустой. Резонно предположить, что у людей, которые в ней находились, были причины опасаться милиции. Мы выяснили: к владельцу автомашины никаких претензий не предъявлялось!

— И это ты связываешь с задержанным молчуном? — спросил начальник, пока я прикуривал сигарету.

— Да, связываю. Задержание мнимого хулигана произошло на их глазах. Что он будет так упорно молчать, они предположить не могли. Увидели, как он сам идет в руки милиции, и решили, что он расскажет кое-что такое, из-за чего за ними пустятся в погоню. Потому сразу дали стрекача, заметив машину патрульных, которые на них и внимания бы не обратили.

— Гм… — пробурчал начальник. — По-твоему, Малин, выходит, что этот хулиган выбрал из двух зол меньшее… Чего же он тогда молчит? Не выложит все начистоту?

Я пожал плечами:

— Не знаю, могу только предполагать. Он боится кого-то или чего-то, страшно боится. Так запуган, что не в состоянии соображать. Во всяком случае, у нас ему спокойнее, чем на улице.

— Продолжай, — сказал начальник, не показывая, согласен он со мной или нет.