Современный югославский детектив

Я ободряюще взглянул на него; этот человек был сама любезность и услужливость.

— Знаете, — начал он, — во время матча, кажется где-то в середине первого тайма, я провожал клиента и видел, как господин Штраус подошел к рефрижератору…

— Что-что? — переспросил я удивленно.

— Он встал на подножку, размахивал руками… Не больше минуты… Потом отправился в автосервис…

— Вы сказали об этом следователю?

— Нет, не сказал. Я не хотел каким бы то ни было образом оказаться замешанным в эту идиотскую историю.

— Господи! — воскликнул я. — Вы же взрослый, умный человек! Сообщи вы вовремя обо всем следователю, Юлиана, возможно, была бы жива и здорова! Сейчас же идите к Сенечичу!

— Сейчас же пойду, господин Равник. По правде говоря, я хотел вначале посоветоваться с вами…

Боже, как люди наивны!

Я вышел из мотеля, миновал бензоколонку и, обогнув здание справа, оказался прямо под окном своего номера. Я присел на корточки и стал внимательно изучать рыхлую, свежеперекопанную землю. «Вероятно, посажены цветы», — подумал я. Наконец я отчетливо различил следы ботинок и еще отпечаток, который могла оставить рука. Должно быть, выпрыгнув из окна, Ромео приземлился на четвереньки. Следы вели в ту сторону, откуда я пришел.

И тут я почувствовал, как кто-то похлопывает меня по спине. Подняв голову, я увидел над собой знакомое лицо: Звонко Новак из Секретариата внутренних дел Хорватии, специалист по борьбе с контрабандой наркотиков.

— Откуда вы взялись? — спросил я, выпрямляясь.

— А, это вы, Равник! — воскликнул Новак. — Что это вы ковыряетесь в земле?

— Один бедолага выпрыгнул из этого окна; я ищу, не осталось ли чего-нибудь после него. А что делаете вы?

— Осматриваю машину того бедолаги. Тоже ищу, не осталось ли после него чего-нибудь.

— Вы разговаривали с Врзичем?

— И с ним, и с Сенечичем. Сейчас опять пойду к ним, пока мои ребята занимаются машиной. Кстати, поглядим, как у них идут дела…

Я последовал за ним. «Ребята», которые демонтировали рефрижератор — а то были, несомненно, мастера своего дела, — только что сняли огромные передние колеса.

— Как-то мы обнаружили наркотики в покрышках, — сказал Новак. — А в рефрижераторе хватает мест, где можно оборудовать тайники для «товара».

Минут десять мы постояли возле автомобиля, а затем вернулись в мотель.

Я предложил Новаку зайти в гостиную познакомиться со свидетелями событий, и он охотно согласился. Здесь были все, кроме Розмари. Рядом с Чедной сидел Штраус. При взгляде на багровое лицо немца невольно возникало опасение, что его вот-вот хватит удар. За другим столом сидели Прпич и Веселица. Я подумал, что Веселицу еще не допрашивали и непонятно, почему Сенечич его не трогает. Вдруг меня охватило беспокойство. Я подошел к Штраусу и поинтересовался, где Розмари. До него как будто не дошел смысл моего вопроса, и мне пришлось повторить.

— Боже мой, это так ужасно! Боюсь, что у нее нервное потрясение. Я отправил ее наверх. Пусть примет душ, придет в себя…

— Она ушла одна?

— Я проводил ее и велел запереться.

— Ох, Чедна, ведь ты обещала позаботиться о ней, — прошептал я и позвал: — Новак, скорее за мной, может, еще не поздно!

Должно быть, мой голос прозвучал столь повелительно, что Новак последовал за мной, не говоря ни слова. Я слышал за спиной тяжелое дыхание перепуганного немца. Наверное, к нам присоединилась и Чедна.

В коридоре я побежал, быстро поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки, и в мгновенье ока очутился у дверей номера Штрауса.

Подергал ручку. Заперто. Я позвал:

— Розмари!

Никто не откликнулся. Я изо всех сил заколотил в дверь с криком:

— Розмари, откройте, ради бога, откройте.

— Да что с вами? Вы сошли с ума? — пытался остановить меня Новак.

Я обернулся и рядом с Новаком увидел Штрауса — в его глазах был страх.

— У вас есть револьвер? Стреляйте в замок!

Новак колебался.

— Стреляйте! — Это прозвучало как приказ.

Раздался выстрел, и двери распахнулись.

В номере было темно.

Я щелкнул выключателем, и по комнате разлился свет.

На полу лежала обнаженная Розмари, а на шее у нее был шелковый шарф…

Глава четвертая

Бедная Розмари! Глядя на ее мертвое лицо, я невольно вспомнил слова Отелло:

Должна увянуть сорванная роза.
Как ты свежа, пока ты на кусте![25]

Но вряд ли в этих строках заключался ответ на вопрос, кто затянул шарф на шее Ромео, Юлианы и Розмари.

I

Когда я зажег свет и увидел лежащую на полу обнаженную Розмари с шелковым шарфом на шее, я застыл в оцепенении. Меня охватило чувство вины. Ведь я предвидел опасность и ничего не сделал, чтобы защитить девушку от руки убийцы.

Чедна не утратила присутствия духа. Оттолкнув меня, когда я попытался ее удержать, она приблизилась к Розмари, опустилась на колени, быстро развязала узел на шарфе и прислонила ухо к груди несчастной.

Штрауса я удержал, крепко схватив за руку, и оба мы могли лишь наблюдать, как Чедна, прибегнув к искусственному дыханию, пытается вернуть к жизни Розмари.

Тем не менее Звонко Новак тихонько вытолкнул нас из комнаты и закрыл дверь.

Появились Сенечич и Джордже.