Современный югославский детектив

Когда проезжали по Савскому мосту, адвокат не удержался, чтобы не взглянуть направо, вверх по течению, туда, где было обнаружено тело Ружицы Трешчец, Белой Розы. Расстояние было приличным, но ему показалось, он рассмотрел указанное Штрекаром место: помятую траву на берегу, где он тогда стоял, потрясенный. Был полдень, дул восточный ветер, поверхность Савы подернулась рябью, зеленая сень берегов и голубое небо, залитое солнцем, делали ее прозрачно-синей. Штрекар вел машину, вжавшись в спинку сиденья и выпрямив руки, державшие баранку. Глаза его обрели ясность, взгляд уверенность. Он не вынимал изо рта сигарету, но ухитрялся выпускать дым таким образом, что тот не попадал в глаза.

— Вот так всегда и бывает, — неожиданно произнес он. — Стоит поверить, что все уже держишь в руках, осталось лишь выполнить мелкие формальности, как возникает нечто и путает все карты — какие-то дополнительные сведения, непредвиденные связи…

— Я не очень искушен в подобных делах, — осторожно начал Гашпарац. — Только мне думается, эти два случая вряд ли связаны между собой… Даже если предположить, что Валент имел отношение к ограблению, абсолютно не следует, что он убийца… Да и зачем ему убивать? И как это вяжется с ограблением?

— А вдруг она обо всем знала и у нее заговорила совесть?

— Хм. Тебе видней.

— Я указал как одну из возможностей, а существует миллиард вариантов, о которых мы не догадываемся. Да это и не главное. Хочу заметить, что и данный случай — ни больше ни меньше обычный процесс расследования. Всегда удается ухватить какую-то ниточку, нащупать какие-то неожиданные отношения между людьми или что-нибудь в этом роде. И это лучшее доказательство того, что все явления на этом свете взаимосвязаны.

— Трудно предположить, что подобное заключение имеет юридическое обоснование. Оно звучит скорее поэтически.

— Зато очень важно для расследования. Сыск и поэзия не так уж далеки друг от друга, как может показаться.

— Ты сегодня настроен философски.

— Оттого, что наконец выспался.

Они ехали туропольской равниной к Горице. На узком шоссе движение было весьма оживленным. По обеим сторонам дороги, утопая в зелени, тянулся ряд маленьких домиков, пестрели рекламы автосервиса. В названиях гостиниц все чаще мелькало слово «отдых».

— Зачем мы туда едем? — спросил Гашпарац.

— Узнаем, нет ли чего нового; ты, коли всерьез решил заняться этим делом, увидишь все своими глазами, а главное, попробуем понять, мог ли Гржанич совершить ограбление. Впрочем, мы уже приехали.

Они вкатили прямо во двор, потому что ворота были распахнуты настежь: ни проходной, ни сторожа. Небольшой двор был окружен, по-видимому, деревянными, оштукатуренными строениями, похожими на гаражи или даже на сараи. Вместо асфальта толстый слой гравия, так что из-под колес машины сразу же поднялось облако пыли. Контора располагалась в строении с широким окном, обращенным к воротам. В отличие от остальных побеленным. Из одной постройки доносился приглушенный шум какой-то машины, из другой — громкий металлический лязг, какой бывает при клепке. Двери были открыты, но внутри царил полумрак и угадывалось лишь какое-то неопределенное движение.

Первый человек, которого они встретили во дворе, был Звонко, приятель Валента. Он вышел из помещения, не спеша застегивая явно великоватые брюки на подтяжках, и остановился, с любопытством разглядывая автомобиль.

— Он здесь откуда? — удивленно спросил Гашпарац.

— Он здесь работает. Разве я тебе не говорил? Весьма примечательная деталь.

— Думаешь… — начал было Гашпарац, но Штрекар уже покинул автомобиль. Он окликнул Звонко, тот подошел, поздоровался, Гашпарац тоже протянул руку. Казалось, Звонко несколько растерян и даже испуган, во всяком случае, он заметно побледнел, хотя для этого, помимо встречи с ними, могло быть множество причин. Гашпарац был уверен, что Штрекар умолчал о месте работы Звонко вовсе не по забывчивости, а вследствие той же страсти окружать все тайной.

Инспектор подходил к конторе, и Гашпарац поспешил за ним. Звонко остался стоять посреди двора с незажженной сигаретой во рту — он рылся в карманах, тщетно стараясь найти коробку со спичками.

Помещение конторы состояло из двух комнат. В первой за пишущей машинкой сидела женщина средних лет, а в углу, у столика со скоросшивателями, молодой человек лет двадцати двух выписывал длинные столбцы цифр. Подоконник заставлен цветочными горшками. Во второй комнате находился директор, его стол был плотно придвинут к подоконнику, и цветы отсутствовали. Мебель была самая простая: шкаф с подъемной дверцей, круглый столик, несколько стульев, маленькая железная печь, тепла от которой, очевидно, хватало, чтобы обогревать помещение с низким потолком и дощатым полом. В углу стоял сейф, но больше, чем тот, какой описывал Штрекар: вероятно, его приобрели уже после ограбления.