Современный кенийский детектив

— Извини! — пролепетал Мачария.

Теперь Курия приник к уху босса — наверно, убеждает его, что нас можно не опасаться. Озираясь по сторонам, я пытался понять, что это за сброд. Сам я вырос в деревне, горжусь своими родителями, своим африканским происхождением. Не вижу ничего зазорного в родном языке, а если уж говорить о музыке, то завыванию в стиле "соул" я предпочитаю спокойную манеру исполнения Рикки Нельсона, Джима Ривза и битлов.

— Боско, ко мне! — подозвал вожак своего подручного и объяснил мне: Боско отвечает у нас за безопасность.

— А кто вам угрожает? — Я едва смог скрыть насмешку.

— Шпионы. Еще он отыскивает наших подружек, сбежавших с подонками из других шаек.

— Слушаю, босс! — Боско был с тонкими усиками, в темных очках.

— Посторожи-ка их, пока комитет решит, что с ними делать дальше.

— Слушаю, босс! — Он вытянулся по-военному, потом достал из кармана игрушечное переговорное устройство с радиусом действия, не превышающим тридцати ярдов. — Викки! Смотри в оба. Если что, вызовешь меня.

Заседание комитета длилось четверть часа. Потом нас ввели в соседнюю комнатку, где мы увидели вожака и еще четырех юнцов.

— Комитет проголосовал за то, чтобы оставить вас на вечеринке.

— Спасибо! — ответил я.

— Мы не псы и приучены уважать других. Кто из вас будет говорить о деле?

— Я и мои друзья, но сначала примите наш вступительный взнос.

Вожак мрачно кивнул, я достал из бумажника три купюры по сто шиллингов и протянул их ему. Он снова кивнул и деньги передал одному из парней — тот у них, наверно, за казначея.

— Где тут пива раздобыть? — спросил я, доставая еще одну сотенную.

Вожак, отрядив кого-то за пивом, предложил нам садиться. Обстановка разрядилась, вожак угостил нас сигаретами с бхангом и закурил сам. Я заколебался — никогда не пробовал травки, еще не известно, как она на меня подействует.

— Кури, кури, — настаивал вожак. — Это совсем не крепко.

Я затянулся, и маленькие зернышки бханга заискрились крохотными вспышками.

— Ты куришь, как обычную сигарету, приятель, а надо затянуться и не выдыхать. Вот так.

Я понаблюдал за ним, потом перевел взгляд на двух своих коллег. Мачария, видать, курит не впервые, а Мбуви вежливо отказался. И правильно среди нас должен быть хоть один с ясной головой, а то до дому не доберемся.

— Знал я одного человечка, который приторговывал травкой, только он мог и завязать.

— Он в Найроби? — спросил я.

— Ага.

— Можно с ним потолковать? Наш белый знакомый начинает беситься: мы пока ему ничего не достали.

— Если он согласится, могу свести вас завтра. В одиннадцать утра будьте у "Казино".

— Заметано!

— Не радуйтесь, он еще может отказаться.

— Авось повезет!

Мы вернулись в комнату, где танцевали. От дурмана у меня закружилась голова. Танцующие пары превратились в забавных лилипутов. Держись, старина, приказал я себе.

— Где здесь туалет? — спросил я у оказавшегося поблизости парня.

— Пойдем, покажу.

Я умыл лицо, и дурнота прошла. Посмотревшись в зеркало, я увидел, что глаза у меня налиты кровью. Вернувшись к танцующим, я обнаружил, что все, в том числе и девушки, курят бханг. Кое-где уже раздавался истеричный хохот. Я подсел к вожаку, который будто бы снова погрузился в транс. Тем временем одна из девушек принесла мне пиво и села рядом.

— Как тебя зовут?

— Роузмери.

— А меня — Кип. Где ты работаешь?

— Ты что, я еще школьница.

— Неужто? И в каком же классе?

— В третьем, если тебе так важно знать. Какие еще будут вопросы?

— Извини, пожалуйста.

Я отвернулся, испытывая ужас при мысли о том, какое будущее ждет нашу молодежь, потом подал сигнал моим помощникам: пора нам уходить, но вожак заметил это и потребовал, чтобы мы побыли еще.

— На вот, затянись.

— Спасибо, Роузмери, я уже покурил.

— Не бойся, все сразу станет так прекрасно. Ну давай, смелее!

Танцы продолжались, все вокруг пили и курили травку, громче и заразительнее становился хохот. Мне надоел этот притон. В полночь вожак поднялся на ноги, и музыка сразу смолкла.

— Братишки и сестренки! — обратился он к собравшимся. — Спасибо, что пришли. А теперь молчок — предадимся беззвучной беседе. Сичеки!

Почти все лампы погасли, и в комнате воцарился полумрак, шайка разбилась на пары — парень с девушкой, — все сели на пол. Наступила мертвая тишина. Я вглядывался в темноту: каждая пара была обращена лицом друг к другу, ладони на полу, во взглядах — немая мольба. Роузмери подвинулась ближе, взяла меня за руку, заглянула в глаза.

Мы ушли через полчаса. К тому времени некоторые парочки уже укрылись от посторонних глаз в саду, под покровом ночи. Словом, беззвучная беседа становилась все более оживленной…

На следующее утро во рту у меня был горький привкус, голова все еще кружилась. Я принял ванну, и мне полегчало, вчерашний эпизод отступил в сознании на задний план — точно дурной сон.

Мы были у кинотеатра "Казино" за несколько минут до одиннадцати. Вожак уже ждал нас вместе с коренастым темнокожим мужчиной, которого звали Джо. Мы зашли в соседнее кафе — в нем в этот час почти не было посетителей — и устроились в дальнем углу, где никто не мог нам помешать.