Современный кенийский детектив

Проныра отточил его в нелегкие годы детства, проведенного в Мутурве — трущобном районе Найроби. Выбор был прост: либо ты шевелишь мозгами и выживаешь, либо ты недоучка и становишься жертвой местного хулиганья. Он выжил, окончил начальную школу святого Петра вблизи Мутурвы, затем среднюю школу Мангу и в довершение всего добился стипендии для учебы в Гарвардском университете.

Студенческая жизнь в Кембридже (штат Массачусетс) имела свои светлые и темные стороны. Он быстро приспособился к распорядку университетского городка, но завязать контакты с людьми в Новой Англии оказалось совсем не простым делом. Не то чтобы он не умел заводить друзей — скорее нравственная атмосфера в Кембридже конца пятидесятых годов не готова была принять черного студента, да еще из Африки. Но в конце концов он освоился, а изоляция от местного общества, на которую он поначалу был обречен как иностранец, даже придала ему внутренние силы.

Он избрал физику и математику не потому, что мечтал о научной карьере, а по тем же побуждениям, по каким выбирал для себя в драках с ребятами из соперничавших шаек самого трудного противника. Восхитительное ощущение — драться с парнем старше и сильнее тебя. Дерзкая отвага не раз выручала его, помогала покидать поле битвы победителем. Он принял вызов, вступил с физикой и математикой в схватку и вышел из борьбы с дипломом бакалавра.

По окончании колледжа он неожиданно решил получить степень магистра журналистики в Колумбийском университете. Никакой особой причины взяться именно за журналистику не было. Друзья, которые вместе с ним изучали физику и математику, находили такую перемену специальности довольно странной. Но решение Нельсона Наэты было бесповоротным. Ему хотелось немного продлить свое пребывание в Америке, и поступление в аспирантуру предоставляло благовидный предлог. Да и Нью-Йорк дал бы множество новых впечатлений. Он разослал заявление в несколько учебных заведений. Высшая школа журналистики при Колумбийском университете откликнулась первой, и Нельсон сменил Кембридж на Нью-Йорк в том же месяце, когда окончил Гарвард.

В Нью-Йорке он испытал впервые те волнения, которые выпадают на долю репортера уголовной хроники. Каждый день он поглощал газетные истории об избиениях, изнасилованиях, грабежах и убийствах. Несколько раз в роли практиканта Нельсон сопровождал на задания матерых репортеров уголовной хроники из «Нью-Йорк дэйли ньюс». Тогда он и изведал ни с чем не сравнимое лихорадочное волнение, тогда и решил непременно стать репортером уголовной хроники по возвращении в Кению. Одно страшило его: перспектива надолго застрять за каким-нибудь редакторским столом в маленькой газетенке в Найроби. Он был готов на все, лишь бы избежать этого.

Когда срок учебы в школе журналистики подошел к концу и настала пора возвращаться домой, он разослал письма в несколько газет в Найроби, предлагая свои услуги в качестве репортера уголовной хроники. Лишь одна газета — «Найроби обсервер», которая в то время только расправляла крылышки, — взяла на себя труд ему ответить. Оказалось, редактор как раз искал такого репортера. С тех пор Проныра Нельсон и «Найроби обсервер» стали неразлучны.

С годами он создал себе имя своей бескомпромиссностью и приобрел репутацию самого дерзкого, самого отважного и самого удачливого кенийского репортера. Работа приводила его к частым конфликтам с законом. Он неоднократно сталкивался с гангстерами и кое-кем из «шишек», которые оказывали им покровительство. Случалось, его догадки не имели ничего общего с действительностью, и написанные на их основании статьи оборачивались крупными неприятностями для него и для газеты. Не раз и не два после публикации его статей газете приходилось вести тяжбы в суде, защищаясь против обвинения в клевете. Нов общем и целом статьи эти приносили газете большую пользу, тиражи неуклонно росли, а читатели забрасывали редакцию письмами на его имя. Проныра Нельсон был счастлив и считал журналистику лучшим занятием на свете.

Продолжая глазеть на два синих круга, большой и маленький, он размышлял, как бы поступил на месте доктора Корнелиуса Эразмуса. Как бы действовал он сам, очутись на месте белого беглеца из Южной Африки, чтобы достичь безопасного пункта на другом континенте?