Современный Крез

Когда составлялся последний юридический статут банка (в 1905 году), его основной капитал не превышал 50 миллионов франков, делившихся между детьми барона Альфонса, внуками Джеймса — Эдуардом, Робером и Ги де Ротшильд (на долю Эдуарда — старшего — приходилась половина, Робера и Ги — по четверти). После их смерти наследниками стали сыновья Робера — Алэн и Ги, а также старший сын Эдуарда — Эли. Семейная традиция, завещанная Мейером-Амшелем, была строго соблюдена: дочери, зятья и тем более посторонние акционеры не допускались к святая святых на улице Лаффит. С 1945 года основной капитал ввиду обесценения французской валюты номинально повышался — сначала до 250, затем до 500 и, наконец, до 1250 миллионов старых франков (650 миллионов принадлежали барону Ги, по 312,5 миллиона — Алэну и Эли). После денежной реформы 1958 года эта сумма равнялась 12,5 миллиона новых франков, то есть всего-навсего 2,5 миллиона долларов. Как же могло случиться, что владельцы столь сравнительно скромных средств остаются хозяевами одной из международных финансово-промышленных империй?

Здесь-то и раскрывается сложная механика современного финансового капитала. По-прежнему основой финансовой мощи ротшильдовской группы является банк «Ротшильд фрер». Значительным источником прибылей было и акционерное общество северных железных дорог («Компани дю шмен де фер дю Нор»). Когда железные дороги во Франции были национализированы, братья-банкиры сумели выговорить себе весьма солидное «возмещение убытков».

Полученные от казначейства средства позволили Ротшильдам скупить акции других компаний и захватить контроль над ними. Многие из таких компаний сами обладают крупным капиталом в других акционерных обществах. Таковы «Сосьетэ финансьер пур л’Эроп» («Европейская финансовая компания»), «Сосьетэ финансьер де жеранс э де партисипасьон» («Финансовое общество по управлению и участиям»), «Компани энтерконтиненталь коммерсиаль э финансьер» («Межконтинентальная торгово-финансовая компания») и т. п.

Так создается гигантская пирамида, вершина которой— семейный банк «Ротшильд фрер» контролирует средства, в сотни и тысячи раз превышающие его собственный капитал. Банкирский дом Ротшильдов участвует в бесчисленном количестве предприятий, французских и иностранных, причем степень этого участия «колеблется от простого помещения капитала, частью предназначенного для инкассирования дивидендов, до полного контроля, включая в качестве промежуточных стадий более или менее крупные капиталовложения. Многочисленность этих участий, ограниченных даже 5 или 10% капитала, дает возможность представителям Ротшильдов оказывать влияние на большое число крупных компаний. Весьма крупные ликвидные средства, значительные запасы иностранной валюты и привилегированное положение в области обмена валют благодаря международным связям Ротшильдов расширяют возможности деятельности этой группы»,— писал французский экономист Андре Ваноли. Достаточно указать, что уже в 1952 году стоимость портфеля акций «Компани дю шмен де фер дю Нор» превышала 22 миллиарда старых франков, а ныне общие активы группы достигают 30 миллиардов старых франков (300 миллионов новых франков).

Какова же внутренняя структура этой чудовищной пирамиды, перед которой бледнеют надгробия египетских фараонов? Ее прочным фундаментом являются по-прежнему цветные металлы. Ротшильдовский трест «Пеньяройя» наложил руку не только на испанские, но и на марокканские, мавританские, греческие, тунисские, итальянские, чилийские рудники, захватив контроль над 7 % добычи свинца капиталистического мира. Трест «Ле Никель», чьи основные рудники находятся в Новой Каледонии, дает 10% производства никеля в странах капиталистического мира. Цинк, кобальт, серебро, золото, алмазы текут к Ротшильдам из Африки и Южной Америки под пестрыми марками компаний «Рио Тинто», «Контуар Лион Альман», «Минрэ э мето», «Мин де Зеллиджа», «Де Беерс консолидейтед лимитед», «Мин д’Аули», «Коммершл метал компани» и десятков других (кстати, от цветных металлов не так уж далеко и до черных —166 миллионов долларов вложила недавно группа Ротшильдов в железорудные месторождения в Мавритании, расположенные поблизости от давно принадлежащих ей медных рудников).

Однако горнодобывающей промышленностью и цветной металлургией дело не ограничивается. Ротшильды всегда отличались умением чувствовать запах наживы в самых неожиданных новых предприятиях, сочетая предельную финансовую осторожность с дерзким хищническим авантюризмом. Благодаря этому редкому сочетанию в их пирамиде появились новые мощные колонны — нефть и уран.