Современный кубинский детектив

— Мы убедились лишь в том, что это отражено в регистрационных тетрадях, но не в том, что он там был. Кто знает, не в сговоре ли Хосе Антонио и доктор Мирамар?! Нет ничего легче, чем написать его имя среди имен тех, кто действительно был на приеме. Бумага все стерпит. Точно так же совсем нетрудно велеть женщине, , которая, судя по всему, отнюдь не обладает сильной волей, чтобы она говорила, будто бы беседовала в то утро с Хосе Антонио и даже просила его осмотреть кошечку, разгуливающую по крышам. Нет, не убеждает меня алиби Хосе Антонио.

— Если он там не был, почему он сказал на работе, чтоб звонили туда, если он понадобится? Это было рискованно.

— В таких делах всегда приходится рисковать. Во всяком случае, я попросил у сеньоры Мирамар список больных, пришедших на прием к восьми утра. Если мы поговорим с одним из них, очень может быть, у нас появятся более веские доказательства того, что Хосе Антонио действительно был там в это время и что он никуда не уходил, ожидая врача; последнее особенно важно.

— Если все как следует взвесить, не исключено, что Хосе Антонио один совершил преступление. Он мужчина крепкий и сильный, вполне мог сбросить Сабаса в ров со львами.

— Ни в коем случае нельзя забывать о мотивах преступления, кого бы мы ни подозревали — Хосе Антонио, Рамона Абеля, доктора Мирамара или Марино Альмиру. Ничто не совершается без причины. А какие причины могли побудить Хосе Антонио украсть гномов и убить Сабаса?

— Мы их не знаем.

— А значит, в нашем расследовании серьезный пробел. Ну ладно, как ты сказал, у Хосе Антонио алиби, и обратное пока не доказано. Продолжаем.

— Вторым подозреваемым был Марино Альмира, но с этого момента он уже вне подозрений.

— Да, похоже, его невиновность сомнений не вызывает.

— Третий подозреваемый — Рамон Абель Трухильо, погибший в мае тысяча девятьсот шестидесятого года, когда пытался тайно покинуть страну. Впрочем, смерть его официально не подтверждена.

— О Рамоне Абеле и вспоминать не стоило бы, если бы не след правой руки, на которой нет указательного пальца, и не весьма туманные обстоятельства его смерти. Жив ли он? Мы не знаем: Очень может быть, что и умер, но наше расследование основывается не на предположениях, а только на фактах. Кто нам удостоверит, что он мертв? Кто нам удостоверит, что он жив?

— А по-моему, вся эта история разыгралась из-за денег.

— Думаю, что ты прав, Рубен. Деньги или драгоценности вполне могут быть причиной преступления. Тем не менее мы должны признать, что доказательств этому у нас нет никаких.

— Ладно, пока оставим в покое Рамона Абеля, поскольку еще нет доказательств ни его вины, ни невиновности, и тогда у нас остается тот, против кого особенно много улик и у кого нет алиби: доктор Анхель Мирамар.

— Ты считаешь, у него нет алиби?

— Конечно. — Рубен склонился над столом. — Доктор признал, что был в зоопарке до начала десятого, а потом вернулся домой. До этого времени он вполне мог совершить преступление.

— После того как привлек к себе внимание в конторе, расспрашивая именно о том, кого собирался убить?

— Это как раз и может служить ему алиби за неимением другого. Никому и в голову не придет, как он сам сказал тебе, что убийца пристает ко всем с расспросами о человеке, которого собирается убить через несколько минут.

— Может, ты и прав, но не надо забывать про хирургические перчатки и про то, что Сабаса видели с высоким усатым мужчиной.

— В таком случае стоит опять вернуться к Хосе Антонио.

— Безусловно, но тут же возникает новая проблема. Убийца оставил слишком много следов: кровавый отпечаток руки, на которой не хватает указательного пальца, кусочки хирургических перчаток. Меня удивляет лишь, что мы не обнаружили орудия убийства. Почему-то мне казалось, что он должен был его оставить.

— Зачем?

— Чтобы мы стали подозревать совершенно определенных людей. У кого нет указательного пальца на правой руке? У Рамона Абеля. Кто мог воспользоваться хирургическими перчатками? Доктор Мирамар и ветеринар Хосе Антонио Трухильо.

— Думаешь, они невиновны?

— Нет, просто хочу подчеркнуть, что улики эти слишком явные. Почему они были оставлены? Если мы будем следовать логике, неизбежно придем к заключению, что они были оставлены, чтобы сбить нас со следа, а совсем не потому, что убийца слишком спешил.

— А из этого в свою очередь вытекают два вывода.

— Правильно. Первый: убийца хочет, чтобы подозрение пало на перечисленных тобою людей. Второй: один из них и есть убийца и умышленно наводит подозрение, среди прочих, и на себя.

— Может быть.

— Не надо забывать, что в этом деле еще замешан какой-то иностранец. Правда, кроме сообщения той женщины из КЗР, у нас ничего нет, но мне кажется вполне возможным, что Хулия Пардо тесно с ним связана.

— Мы запросили министерство иностранных дел, легальным ли путем въехал в страну Франсиско Трухильо, но пока ответа не получили.

— Вполне возможно, что ответ будет отрицательный. Если б он легально въехал в страну, вряд ли стал бы прятаться. Ты помнишь, Хулия отрицала его визит к себе?