Современный патерик

Полгода ушло у нас на ссоры и развод. Андрюша все никак не хотел разводиться, а видя мою твердость (или развод, или иди креститься), кричал на меня, а бывало снова пускал в ход руки. Много было тяжелых искушений, много скорбей, мне даже пришлось снова обратиться к врачу, потому что у меня начались очень тяжелые психические состояния и была установлена аритмия. Но и в этой внешней и внутренней брани Господь подкрепил меня неслыханной радостью: одна женщина принесла мне почитать толстую книгу «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Каждый вечер, уложив спать Сережу, я читала эту прекрасную книгу. Ближе к концу между страниц был заложен календарик с видом церкви, которая показалась мне знакомой. Когда я вгляделась внимательней, я поняла, что это та самая церковь, которую я видела на вокзале во сне! На обратной стороне календарика было написано «Троицкий собор Серафимо-Дивеевского монастыря. Современный вид». Я заплакала и промолилась всю ночь. Господи! С Андрюшей мы были к тому времени в разводе, наконец-то я свободна, сама блаженная Ксения благословила меня ехать к Преподобному.

Но благословение блаженной особое. Я понимала, что уйти из мира должна была так же, как она. Батюшка Иоанн из Дивеева сказал мне, что это все моя гордыня, но я и не считаю, что могу быть как блаженная Ксения, мне только хотелось хоть в чем-то подражать ей. И батюшка из Астаны, отец Валерий, сказал мне, что большого греха в этом нет. Думаю даже, хотя, наверное, это дерзко, сам Господь вложил мне в сердце понимание, как я должна покинуть свой город. Я дала объявление в газете, что продаю квартиру, и назначила за нее очень низкую цену. Уже через день я оформляла документы! Слава Богу, покупатель нашелся очень быстро. Часть денег, полученных за квартиру, я отдала Андрюше, надеясь исполнить заповедь Божию о любви и примириться с ним перед отъездом, но Андрюша со мной не захотел даже разговаривать, и я действовала через его мать. А всю оставшуюся сумму мы раздали с Сережей по нашим церквам и просто нищим. Для этого мы объехали все церкви нашего города и оставили только на билет в Дивеево. Сережа очень радовался. Он сам брал у меня эти ненужные бумажки и отдавал бедным людям. Как они нас благодарили, как кланялись! Кто-то даже плакал. Я тоже не могла удержаться от слез. Моя ветхая жизнь кончалась на глазах. И такая радость охватывала душу, такая невесомость, когда я закрывала глаза, мне казалось, сейчас я взлечу. Слава Тебе, Боже! Слава тебе, блаженная Ксения! Слава тебе, Преподобный Серафим!

У меня еще оставалась мебель и вещи в квартире, много старой одежды. Я обзвонила всех знакомых и за неделю раздала все, что у меня было. Многие удивлялись и не хотели брать, пытались меня уговаривать, но я их убеждала как могла, объясняла, что ничего из прежнего мне уже не будет нужно. Только Сереже жаль было прощаться с некоторыми своими игрушками, но это было искушение вражье, на небо ведь мы ничего не возьмем с собой! Сережа все-таки оставил себе солдатиков и игрушечный джип, и я ему, по совету своего духовного отца, батюшки Валерия, в этом уже не препятствовала, сказала только, что понесет он все сам, в своем рюкзаке. В собственный рюкзак я положила Библию, Летопись, молитвослов, два полотенца, две маечки и трусики для Сережи и смену белья для себя. Рюкзак получился очень легкий. И мы отправились в четвертый удел Богородицы, туда, где как говорил Преподобный, и Иерусалим, и Афон.

В Арзамас мы приехали ранним утром, 16 мая. Оказалось, нужно еще было ехать до Дивеева на автобусе, но у нас уже не осталось ни копейки денег, все ушло на билеты и на еду. Мы поклонились всем святыням в Арзамасе, зашли в каждую церковь, — всего мы нашли их три. Я молилась всем святым, Богородице, а Сережа тоже молился по моей просьбе. С тех пор как мы разошлись с Андрюшей, он очень повзрослел. Но пора было уже идти в Дивеево. Стемнело как-то быстро, а ночлега в Арзамасе мы не нашли. Спросили нескольких людей на улице и в церкви, но ни у кого не было места.