Современный политик: охота на власть

ОПИСАННЫЕ «ОРАНЖЕВЫЕ технологии» эффективны против вполне определенного типа государственной власти — той, которая сложилась в государствах постсоветского пространства. Но, кроме того, необходимы и вполне определенные действия, своего рода сигналы, демонстрирующие, что эта власть уже «готова», «созрела» для применения таких технологий.

Таким сигналом, несомненно, станет интервью Вешнякова. Но есть и более серьезные демонстрации.

1. Власть начинает искать преемника, подтверждая худшие опасения народа.

Вспомним, что все российские дворцовые перевороты XVIII–XIX веков были связаны с тем, что отсутствовал закон о престолонаследии. Не было единого порядка занятия престола, и эта ситуация порождала множество соблазнов. Екатерина, минуя Павла, отдала власть внуку Александру Безбородко выкрал это завещание Екатерины и привез его Павлу, за что был осыпан бесчисленными милостями. В этой ситуации хорош любой порядок — демократический ли, наследственный, какой угодно, — лишь бы он был зафиксирован и известен.

Даже Ельцин не искал себе преемника: он это сделал быстро, освободив свой пост досрочно. В результате он одномоментно выиграл ситуацию.

Объявив, что ищет преемника — это уже всем известно! — власть подставляет любому противнику или просто властолюбцу самое уязвимое место, теряет доверие народа и возбуждает любые силы на действия против себя.

2. Власть придерживается Конституции и законности, говоря народу, что она ни в коем случае не применит силу.

Это означает, что власть попала в ловушку: она отказывается от своей основной функции — ради страны и ее жизни действовать в рамках высшей справедливости и высшей цели, признавая лишь суд Истории. Когда власть, не обладающая доверием, заявляет, что будет действовать «по закону» — это сигнал к атаке: власть бессильна. Когда власть заявляет, что не будет использовать силу против своего народа — можно выводить толпу на улицу. Применит силу — виновата, ее надо свергать. Не применит — свергнем и так.

3. Власть приглашает на выборы наблюдателей из ЕС.

Это сигнал к тому, что власть готова принять внешнюю легитимность. Когда власть это делает — вне зависимости от того, как к этому относится народ, — она создает систему предпосылок для революций всех цветов.

Все три указанных пункта рассогласованны. Они не создают единого порядка передачи власти. Требование конституционности взято из одной рамки, поиски преемника — из другой, а наблюдатели представляют собой внешнюю упорядочивающую силу. Между этими требованиями — разрыв, дыра, куда элементарно утекает власть или откуда могут запросто проникнуть непрошеные технологии.

Так произошло в Украине. Следующие точки — Киргизия и Молдавия. А уже потом — в 2008 году — будет и Россия. В России найдется немало людей, не доверяющих власти и сталкивающихся с ее коррумпированностью, и немало проблем, благодаря которым этих людей можно будет поднять (не происходит ли это уже сейчас с манифестациями пенсионеров?). Государственные власти будут по-прежнему слепо придерживаться Конституции, которой сами не соответствуют, — тем самым расширяя упомянутую дыру, куда утянет реальную власть.

4. Реальное подчинение СМИ государству является ложным и ошибочным ходом.

Страна открыта, существуют Интернет и мировые СМИ. Усиление контроля над СМИ вызывает недоверие к ним и подтверждение худших опасений по отношению к власти, а уж внешний мир постарается «влезть» в эту ситуацию и компенсировать информационно-интерпретационные дыры — по крайней мере для небольшой части народа.

Не следует утешаться тем, что контроль над тремя-четырьмя центральными телеканалами позволяет удерживать в интерпретационном поле 90 % населения: ведь это — в среднем. В России «оранжевые технологии» будут применяться в отношении различных частей страны, и там-то можно спокойно сконцентрировать недоверие и к власти, и к этим СМИ.

Люди уже понимают, что задача СМИ — интерпретировать события, которые другим образом недоступны и которые никто не может проверить. Функцию достоверности отдельное СМИ не выполняет. Некая достоверность может быть достигнута только за счет конкуренции, когда есть много разных газет и телеканалов. Когда очевидно, что считаные каналы контролируются государством, то все отлично понимают, что это недостоверно.

Концентрация СМИ неизбежно приводит к подтверждению опасений людей по отношению к власти, к росту недоверия.