Современный политик: охота на власть

Японцы должны жить как японцы. Поэтому необходимо задуматься над конституционным устройством Японии. Пока оно представляет собой механическое объединение традиционных японских институтов и насаженной американской демократии. Эта форма сыграла свою роль, вывела Японию в лидеры, а теперь надо подумать, как должна быть устроена власть японцев для японцев.

Это требование к власти. Вопрос о конституционном устройстве — это не вопрос об устройстве государства, но обсуждение устройства общего порядка. Государство лишь следует из конституционных принципов, конструируется на их основе.

В России эти проблемы никого не интересуют, хотя слова про «сильное и эффективное государство» высшие лица очень любят произносить. При этом считается, что сильная и разумная власть является следствием наличия такого государства.

Но так ли это?

Государство и власть: исторический экскурс

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ поставить проблему современного государства, необходимо сначала обсудить реализующиеся сегодня типы власти и конструкции власти. Но для этого нам надо вспомнить, как именно возникло новоевропейское государство и какова история принципов или технологий власти.

Постановка задачи по исторической реконструкции предполагает, что персоналии власти не должны входить в зону нашего внимания. Власть — это не лично В.В. Путин и даже не пост президента, не президентское или парламентское государство, не правитель или властитель, а та своеобразная материя, которая имеется в виду, когда говорят: «власть порядка», «власть языка», «власть денег «или «делегировать власть».

Обычно, конечно, мы думаем, что власть — это президент, губернатор, начальник на службе или сотрудник ГАИ. Но это происходит оттого, что перед глазами у нас все время есть ее представитель — он «заслоняет собой» власть, и мы с трудом можем представить себе власть как эту особую материю.

Там, где эта материя власти сосредоточивается, сгущается, — там возникает та или иная инстанция власти. Власть исходит именно от инстанции, а властитель ее только персонифицирует. А значит, вопрос стоит так: какие инстанции власти работают сейчас в России и мире, каковы мировые тенденции в этом вопросе, какие властные конструкции сегодня строятся? Эти вопросы вовсе не совпадают с вопросами о формах организации государства и о том, кем власть представлена.

Конструкции власти меняются по ходу человеческой истории, а инстанции власти постоянно умножаются. Даже в глубокой древности власть вождя и власть шамана, как это выяснили антропологи, никогда не сливались, являя собой две различные инстанции власти.

Китайская традиция требует взаимно-напряженного сосуществования власти советника (мудреца) и власти правителя.

Изменяются и способы «захвата» властью подданных (это подробно обсуждается, например, в работах Мишеля Фуко): от торжественно-устрашающих публичных казней, от редких праздников власти над людьми власть переходит к дотошным, дисциплинарным, надзорно-полицейским формам (при этом формы государственного правления и законность никак не меняются!). Дисциплинарная власть начинается с младенчества и продолжается в школе, в армии, на заводе. Прямое насилие сменяется демонстрацией возможности насилия — и одновременно дисциплина проникает в школы, фабрики и больницы. Формируются люди, которым было бы крайне трудно поступить иначе, чем предписывает власть.

Повсеместность дисциплинарной власти обеспечивается символами — так, один урядник у Салтыкова-Щедрина говаривал, что ежели он пошлет вместо себя к бунтующим крестьянам свою фуражку, то и тогда бунт немедля прекратится.

Самой главной символической властной конструкцией стали, конечно, не фуражки с гербами, а деньги. Деньги или богатство создают возможности — при согласии других людей признавать это факт. Именно этот класс возможностей позволил построить новую инстанцию власти — власть капитала.

Столкновение традиционной коронной власти — короля и аристократии — с новой властью денег прошло через множество кровавых эпизодов. В результате в конце XVIII века эта композиция двух соперничающих инстанций нашла свое выражение в конструкции буржуазного государства с классическим, по Монтескье, разделением властей на исполнительную, законодательную и судебную.