Современный польский, чешский и словацкий детектив

— Тогда через пять минут в вашем распоряжении будет машина, и вы можете пользоваться ею до тех пор, пока не разыщите кого-нибудь из рабочих Рата.

— Через пять минут? — переспрашивает Карличек. — Прекрасно.

Я быстро договариваюсь по телефону о машине. Потом, уже в который раз, прошу принести черный кофе. Да и сигарет я выкурил порядком. К счастью, пока что здоровье меня не подводит, во всяком случае, я сам так считаю.

Итак, все приведено в движение. Но результаты будут не раньше завтрашнего утра. А мне еще сегодня нужно поговорить с родителями Итки Шераковой. Странно, что никто вроде бы не обеспокоен ее исчезновением.

С протоколами я разделался довольно быстро. Отправляюсь пешком к дому Винертов. Это далековато, но такая прогулка мне просто необходима.

Перед домом, согласно уговору, меня поджидает участковый. Семья Винертов у себя в квартире.

— Ну что ж, идемте, — говорю я участковому.

Мне как-то не по себе, ведь я пришел сюда как вестник смерти.

Звоним в квартиру. Нам открывает рослый мужчина лет сорока с небольшим. В брюках и в рубашке, без пиджака. Я знаю, что он работает на бойне.

— А-а, вот это кто! — Этот возглас явно вызван формой участкового. Словно здесь давно ожидали нашего появления. Он смотрит на нас с насмешкой.

— Вы отчим Итки Шераковой? — спрашиваю я его подчеркнуто строгим тоном, давая понять, что нам не до шуток. Но он не обращает внимания на это.

— К сожалению, имею честь им быть, — отвечает он насмешливо. — Проходите.

Мы входим в квартиру. В ней царит беспорядок. В кухне у открытого окна стоит женщина примерно того же возраста, что и ее муж, если не старше. Она поливает из лейки цветы. Увидев нас, оставляет это занятие и выжидательно смотрит. Довольно привлекательная женщина, на вид еще полная сил.

— Все твоя доченька! — язвительно говорит Винерт. — Понятное дело! Молодая девка — и не работает! Еще бы ею не интересоваться. На продуктовые карточки она плюет и все-таки от голода не умирает. Только вы пришли напрасно! Дома ее нет! И я просил бы меня из-за нее не беспокоить.

— Послушайте, — вставляю я наконец слово, — предоставьте решать нам, беспокоить вас или нет. Лучше скажите, когда Итка Шеракова была дома последний раз?

— Да уже больше недели ее не видать, — неохотно ворчит Винерт. — Мы за нее не в ответе. Она совершеннолетняя.

Его жена ставит лейку на подоконник и подходит ближе.

— Она что-нибудь натворила?

Вопрос звучит довольно равнодушно, хотя речь идет о дочери. Не отвечая, я спрашиваю в свою очередь:

— А вам известно, где она была всю эту неделю?

Винерт насмешливо хмыкает. А его жена говорит:

— А что нам делать? Она ведь нас не слушает. Порой по месяцу не показывается дома. Завела себе хахаля.

Явно между Иткой Шераковой и этой супружеской парой не было согласия.

— Пошла на содержание, — с ненавистью продолжает Винерт. — Дома ей, видите ли, не нравится. Вот и сбежала от нас уже лет в пятнадцать. То у подруги ночевала, то еще где. Уже тогда у нее что-то было с братом той подруги. Я…

— Постой, — чуть ли не отталкивая его, энергично прерывает жена. Она смотрит мне прямо в глаза, готовая всеми способами защищать себя и мужа.

— Раз она не дома, значит, с тем типом. А если нет, тогда уж и не знаю где. Выписываться от нас она не желает.

— А выбросить ее на улицу мы не можем, — добавляет Винерт.

И снова под взглядом жены замолкает. С серьезностью, свойственной действительно сильным натурам, она опять спрашивает:

— Скажите, что-нибудь случилось?

— Да говорю я. — Вашей дочери больше нет в живых.

Я знал, что Винертова перенесет это спокойно. Она чуть меняется в лице — только слегка сдвигает брови. Но тут же овладевает собой и, крепко сжимая спинку стула, садится. Правда, садится с трудом, словно на несколько секунд куда-то девалась ее энергия, но уже видно, что это известие не сломит ее.

Винерт всплескивает руками и кричит:

— Что, что такое? Она умерла?

Я не обращаю на него внимания.

— Пани Винертова, — говорю я, — ее убили. Мы подозреваем в этом ее любовника. Но его до сих пор не удалось задержать и нам не известно, кто он. Вы не могли бы хоть что-то сказать о нем?

Винертова молчит. Ее муж начинает в волнении бегать по комнате.

— Разве Итка нам что-нибудь рассказывала? Мы об этом и сами не имеем никакого представления. Что посеешь, то и пожнешь. Я всегда говорил, что это темная личность!

— Замолчи!

Винерт мгновенно замолкает. Его жена приказывает ему, словно послушному псу.

— Я считала, — говорит она, глядя мне прямо в глаза, — что ей неплохо живется.

— Жаль, — отвечаю я, — что вы так мало ею интересовались. Винертова кладет руки на стол и медленно сжимает их в кулаки. Но продолжает говорить спокойно, даже холодно.