Современный польский, чешский и словацкий детектив

— Адрес Голиана тоже был Шнирке знаком, — сказал Лазинский. — Мог быть по крайней мере…

— Конечно.

Шимчик чему-то усмехнулся и, сказав: «Пошли», отбросил сигарету. В ресторане (Бауманн не заметил, что они остановились перед его столом) тон капитана сразу стал официальным:

— Мы должны вам кое-что сообщить, товарищ Бауманн. Мы из госбезопасности, вот наши документы.

Ответом ему было движение руки перед закрытыми глазами, пальцы задрожали, так и не коснувшись рюмки…

— Инженер Голиан попал в аварию. Смерть наступила мгновенно.

Старик, вздрогнув, распрямился. Пальцы схватили рюмку. Он, часто моргая, смотрел на толстого капитана. Поднес рюмку ко рту, но Шимчик его придержал:

— Нет, нет, вам хватит!

— Да, — прошептал Бауманн и опять сгорбился: — Несколько часов назад мы… — Он умолк и отодвинул рюмку,

— Мы знаем, потому и пришли.

— Значит, директор вам все-таки сказал.

— Конечно, — вмешался Лазинский. — Куда вы поехали с завода вместе с Голианом?

— В общем-то никуда, только… Мне надо было поговорить с ним, я нашел его на телефонной станции, он не хотел… Мы ездили по породу, потом он меня высадил, сказал, что поговорим вечером или завтра… Теперь уже никогда…

— И слава богу, не так ли? — холодно спросил Шимчик.

Бауманн покачал головой и жалко улыбнулся. Он не понял, что капитан хотел этим сказать.

— Речь шла о вашем открытии?

— Да.

— Вчера он присвоил вашу формулу?

— Да.

— Это важная формула?

— Пустяк не станут красть, — пробормотал Бауманн.

— Вы хотели, чтобы он вернул вам этот листок или что у вас там было?

— Пожалуй, нет. Сперва хотел, а потом уже нет… — прозвучало приглушенно.

Капитан замолчал и только пристально смотрел на человека, сидящего перед ним. Тот не был пьян, глаза его оставались ясными и прозрачными, но взгляд их был как бы обращен в себя — Бауманн был далеко, в том краю, куда им входа не было. Лазинский понял это раньше, чем Шимчик.

— Вы себя плохо чувствуете? — спросил он.

— Нет, ничего… Последнее время мне постоянно плохо… Даже не в работе дело, поймите, я в ней видел, я искал… Это была навязчивая идея, я, словно мальчишка, сидел над мыльной водой и дул в соломинку, пузырики летели… но потом они стали лопаться и я… но… — Он глубоко вздохнул. — К его смерти это не имеет никакого отношения.

— Выпейте, — предложил Лазинский, — но только глоточек.

Ресторан был высоким, неуютным и грязным. В узких вазочках из дешевого стекла торчали крикливо-красные искусственные маки. На стенах висели виды Татр с озерами, под ними зеркала, в которых отражались лица немногочисленных посетителей и задик официантки. Пахло пивом, салом, капустной похлебкой и подгоревшим бараньим гуляшом.

— Спасибо, — ответил Бауманн и отхлебнул из рюмки. — Я хотел Голиану утром все объяснить, просил у него прощения за то, что ходил к Саге, а Сага наверняка… Ведь в его положении, с его прошлым и всем… Он ответил, что поздно. Я никогда не забуду, как он на меня посмотрел…

Бауманн выпрямился и повернулся к Лазинскому.

— У меня не было сил пойти обратно на работу, — прошептал он, — не хватило сил, я бродил по городу, а потом очутился здесь. У меня было плохое предчувствие, Дежо Голиан — истерик… И вот — катастрофа… Вы хотите меня арестовать?

— Ну что вы, — сказал Шимчик. — В котором часу вы расстались?

— Не имею представления, но, кажется, не поздно.

— Не поздно? Как вас понимать?

— Да так. Я не смотрел на часы, — покорно ответил Бауманн.

— Где вы расстались?

— Голиан живет в зеленом районе, кажется, где-то там.

— Недалеко от дома директора?

— Пожалуй, да. Кажется… Ага, припоминаю: он высадил меня на улице Красной Армии, недалеко от закусочной. Да, перед закусочной, а потом медленно поехал дальше.

— Медленно?

— Очень медленно.

— Куда?

— Не могу вам сказать, потому что он снова остановился возле бензоколонки и стал заправляться.

— Сколько он набрал бензина? Вы не знаете?

— Я был довольно далеко от колонки, — ответил инженер Бауманн.

Шимчик кивнул. Он был явно доволен.

— Спасибо, — сказал он. — Но вам лучше больше не пить. Вам следовало бы прилечь.

Старый инженер кивнул в знак согласия. Когда за Шимчиком закрывались стеклянные двери, он уже доставал деньги. Подносик с недопитым ромом стоял на противоположном конце длинного пустого стола, накрытого несвежей белой скатертью.

— Может быть, вы напрасно вспугнули его, — заметил Лазинский, — вдруг он замешан в этой катастрофе.

Шимчик молча посмотрел на него. Цирковой тигр прыгал сквозь огненное кольцо. Где-то гудел паровоз. Неподалеку стояли двое, они смеялись; Шимчик услышал обрывок анекдота.