Современный польский, чешский и словацкий детектив

Возвращаясь к начальной фазе происшествий в Западном районе, за необходимое условие следовало принять, что преступник имеет квалификацию санитара или врача. Ведь первое убийство было совершено путем инъекции.

Аль не сумел бы этого сделать. Любое сложное действие было недоступно его примитивной натуре.

Трахт никогда не выступал в качестве доктора медицины. Вдова, у которой он жил под Варшавой, считала его доктором философии. Что касается Мингеля, то его докторский титул был случаен.

В краковских материалах я не нашел ничего, что дало бы мне ответ на основные вопросы: кто, как и с чьей помощью?

Поэтому я должен был до начала допроса на что-то опереться.

Это что-то могло содержаться в магнитофонных записях, сделанных на допросах бандитской шайки.

— Только что закончили. Скоро буду у тебя, — ответил на мой вопрос по телефону Емёла.

— Дай Ковальского…

— Не могу. Старик устраивает эту дурацкую выставку, вызвал его к себе, велел взять с собой каталог, пинцет и лупу. Впрочем, Ковальский доволен, так как Посол надоел ему до тошноты: все время ноет, что простудился, просится в больницу…

В ожидании я заточил карандаш, чтобы записать наиболее интересные места показаний.

Наконец появился Емёла. В одной руке он нес диктофон, другой придерживал кассеты с лентой. Магнитная запись намного удобнее письменных протоколов.

— По твоему распоряжению мы пока не касались убийств на вилле, — начал Емёла, — поэтому разговор идет только о краже марок и о том, что произошло в Дзвонах. Вот показания Аля. — И он поставил первую кассету.

— Хорошо, — кивнул я. — Давай начнем с Аля…

Через минуту зазвучал неторопливый разговор:

«— Трахт показывает, что во всем виноват ты, Аль, — говорил спокойно Емёла. — Ты сам только что слышал его слова на магнитофонной ленте. Если он не прав, ты можешь отрицать.

— Трахт свинья! — цедил со злобой Аль. — Они оба свиньи. Договорились, что будем молчать. Уверяли, что вы в марках не разбираетесь. Ну, пусть только я кого из них в тюряге повстречаю!… А было так: в первый раз я увидел Трахта у магазина с марками. Он спросил, есть ли у меня что-нибудь интересное. Я ответил, что нет. А не знаю ли, мол, о хороших марках? Говорю, что знаю. Дальше — слово за слово: ночью на вилле убит коллекционер. Недалеко от виллы у моего кореша есть малина. Трахт говорит, нельзя разве кое-что купить у вдовы? Сразу взял такси, и мы вместе поехали к ней. Кореш привел нас на виллу. Но когда Трахт позвонил, в квартире никого не оказалось… Мы все вместе прохаживались по другой стороне улицы. Увидели открытое окно. Трахт еще смеялся: это, мол, как раз для такого парня, как я. Но что будто бы я не посмею, потому как боюсь мертвеца и старой бабы. Кореш сказал, что мертвеца ночью увезли. Трахт на это сказал, что все равно я боюсь привидений…

— Значит, он подговаривал тебя на кражу? — звучал громкий вопрос Емёлы.

— И Мингель, и Трахт — вот кто настоящие воры, — оправдывался Аль. — А мне еще нет восемнадцати. Меня подговорил Трахт. Было так… Кореш говорит: «Какие там в альбомах есть львы, слоны, тигры, кенгуру! Райские!» На это Трахт: «Нет, самые ценные — только классики, первые марки каждого государства…» Он договорился со мной, что утром мы встретимся, и пошел в здание почты на площади Коммуны. Мы с корешем остались.

— Зачем он пошел на почту? — спросил Емёла.

— Этого я не знаю, — ответил Аль. — Кажется, потом при ехал из Кракова тот, другой… А кореш мне сказал: «Не говори ему, я уже там был». И повел меня к себе, он жил недалеко, стерег квартиру одного инженера, который уехал в отпуск. У меня был пружинный нож. Кореш его видел. И потому говорит: «Дай нож, а я тебе отдам все тридцать марок».

— Каких? Ты должен вспомнить, Аль, — попросил Емёла.

— Ну я ведь сказал, что там побывал кореш, — разъяснял допрашиваемый. — После того как унесли труп, он из любопытства влез туда по ограде, через окно.

— Подожди, — прервал Емёла. — Значит, в первую ночь забрался в комнату убитого твой кореш и взял там тридцать марок. Так?

— Так. И работал в перчатках, чтобы не было следов. А потом убежал, потому что его напугал кот. Думал, это привидение. Сказал мне, что он вставил в замок двери ключ: «Если бы я был там, в комнате, и пришли из милиции, то, раньше чем они открыли бы дверь, можно было бы удрать. Только я больше не хочу, — сказал кореш. — Что для меня пять или десять злотых за ерундовые марки? У меня для обработки есть киоск на Старом Мясте…»

— Назови фамилию и адрес приятеля, Аль. Я тебе так не поверю, — заявил Емёла.

— Центральное кладбище. Третья могила слева, возле правого забора. Ха-ха-ха… — С минуту раздавался хриплый смех Аля. — Он на прошлой неделе утонул. Спьяну полез поплавать в Виоле. Будто ему жарко было…»

Я слушал эти показания со все возрастающим беспокойством, чувствуя, как с каждой минутой распадается моя версия… Неужели Аль обманывает и его показания заранее подготовлены? Не зная всего, с оценкой и комментариями следовало повременить.