Современный польский детектив

Романы Эдигея и Коркозовича написаны в первой половине 70-х годов, однако затронутые в них социальные проблемы остаются актуальными и для сегодняшней Польши. Отмечая в феврале 1982 года на VII Пленуме ЦК ПОРП негативные явления в общественной жизни страны, Войцех Ярузельский говорил о том, что справедливое возмущение трудящихся вызывают «бюрократическая косность, тунеядство, спекуляция, взяточничество, обогащение не за счет труда, слишком высокие доходы по сравнению с вложенным трудом... В борьбе с преступными элементами мы будем непримиримыми и последовательными» [8].

Непримиримая и последовательная борьба польской милиции с уголовными преступниками, с расхитителями народных средств увлекательно описывается в романах польских прозаиков. Оба романа заканчиваются победой положительных героев, представителей власти и закона, что, конечно, вполне естественно, поскольку конечное торжество добра и правды — неотъемлемое свойство жанра детективного романа вообще. Именно поэтому М. Шагинян называла детективы «здоровым чтением» [9]. По примечательно, что в подавляющем большинстве польских детективных романов, как и в романах Эдигея и Коркозовича, добро и правду олицетворяют представители народной милиции, что дало основание некоторым польским критикам выделить жанровую разновидность — «польский милицейский роман». Это придает польскому детективному роману особый не только познавательный и воспитательный, но и моральный, отчасти даже морализа-торский пафос.

Иногда морально-воспитательные сентенции в польском, романе звучат публицистически-назидательно, как, например, в размышлениях героя романа «Завещание самоубийцы» Е. Эдигея: «В борьбе между преступником или даже хорошо организованной бандой, с одной стороны, и аппаратом правосудия — с другой, все преимущества на стороне государственных сил. Рано или поздно преступнику не уйти от правосудия». В романе И. Хмелевской «Что сказал покойник», стоящем в этом ряду несколько особняком (о его специфике еще будет сказано), героиня, мечущаяся по странам Европы и Америки, доверяет только «родной польской милиции»: «Нет, в Польшу! Только в Польшу! Там нет преступных синдикатов. Там нормальная, честная, неподкупная милиция. Там много друзей, там покой и безопасность...»

Разумеется, постановка социальных и моральных проблем, психологический анализ мотивов поступков, сознания человека, реалистическое жизнеописание для произведений этого жанра не самоцель. Эти вопросы куда успешнее решаются другими жанрами прозы. Детективный роман допускает много условностей, неприемлемых для «серьезной» реалистической литературы; события здесь конструируются и компонуются более или менее искусственно. Реальные элементы психологии, общественной жизни, экономики и т. д. важны лишь постольку, поскольку они образуют необходимый фон повествования, способствуют созданию тайны преступления и ее раскрытию.

«Элементы действительности в такие романы включаются, но скорее можно сказать, что она вталкивается в повествование, врывается в него, обычно обосновываясь на второстепенных линиях, которые отражают жизнь, как небо надо льдами отражает их свинцовую белизну» [10]. Это замечание об условных жанрах, в том числе детективном романе, известного советского теоретика В. Шкловского применимо и к рассматриваемым произведениям, однако польские романисты сознательно стремятся к жизненной достоверности поступков своих героев, многих деталей, портретов, сцен, диалогов повествования, в целом заведомо условного, сконструированного часто (как у К. Коркозовича) недостаточно правдоподобно.

Интересно мнение Е. Эдигея по поводу того, является ли детективный роман реалистическим произведением. В интервью, данном газете «Трибуна люду» по случаю исполняющегося в 1982 году семидесятилетия писателя, Ежи Эдигей без колебаний сказал: «Конечно, является. Если через тысячу лет кто-нибудь будет писать о нынешней повседневной жизни в Варшаве либо другом польском городе, лучшим источником описания улиц, трамваев, автомобилей, интерьера, одежды, обычаев будут детективные романы, ведь в них нельзя ошибаться в так называемых малых реалиях» [11].

Распространенным приемом приближения вымысла к жизни является изображение действия в реальных городах с подробным описанием улиц, домов, ресторанов, кафе, с точным указанием маршрутов автобусов, рейсов самолетов и т. п. Польские критики высчитали даже, что действие 60% польских детективных романов 1970-х годов происходит в Варшаве, в 20% случаев — в других городах, хорошо известных каждому поляку: Сопоте, Закопане, Вроцлаве и прочих,— и лишь в оставшихся 20% — «где-то в Польше».