Современный польский детектив

Значит, оставаться на месте? Но эта девица весьма опасна, а чем, интересно, ее показания они смогут подкрепить? В вагоне был полумрак, она не сможет точно подтвердить, он это или не он. Больше всего не давал покоя вопрос, заданный Густаву: «Алоизий Ковальский — ваш родственник?» Коль скоро прозвучало это имя, значит, может всплыть его прошлое. А Густав? Если его припрут к стене, ради спасения собственной шкуры он определенно распустит язык. А еще Земба и Метек…

Значит, следует, несмотря на все сомнения, пойти на риск, использовать последний оставшийся шанс — надо бежать.

Приняв окончательное решение, он тщательно обдумал детали. Какой выбрать вид транспорта — не поездом ли? Если они его выслеживают, то, как оторваться от них? Пожалуй, это легко сделать. Он давно подготовил себе лаз в заборе, через него проберется в соседний двор, а оттуда в следующий. И еще несколько дворов он присмотрел на трассе своего бегства, он их проверил еще тогда, когда готовил план ограбления. Значит, не так плохо обстоят дела. А то, что в его распоряжении машина брата, — этого милиция могла и не знать…

Около одиннадцати он решил трогаться: не стоит, пожалуй, ждать, когда улицы опустеют.

Открывая двери гаража, он был уверен, что добрался никем не замеченный. Начало побега прошло успешно. В гараже он не должен оставаться более пятнадцати минут, потом быстро на улицу, а там его не так-то просто выследить. Для большей безопасности, войдя в гараж, он не зажег света. Плечом навалился на машину, чуть сдвинул ее с места, чтобы добраться до досок, прикрывающих яму. Убрал несколько досок, отложил их в сторону и по бетонным ступенькам спустился вниз. В яме, присев на корточки, зажег фонарь. С трудом отыскал хорошо замаскированный крюк, откинул его и вытащил вертикальную часть одной из ступенек, тоже из бетона, ничем не приметную. Это был его тайник. Засунув руку, торопливо начал вытаскивать пачки денег. Брал только большего достоинства — в его чемодане мало места, все не поместятся, — остальные ровными рядами уложил обратно в тайник, вставил бетонную ступеньку на место, с трудом разгибаясь от боли в пояснице, взял чемодан. И медленно поднялся наверх.

Наконец он выбрался из ямы и уже было нагнулся за досками. В этот момент гараж залило светом, и раздался спокойный голос, который был так хорошо ему знаком:

— Ни с места, Герман.

Он осторожно повернулся; при виде направленных на него автоматов выпустил чемодан и непроизвольно поднял руки вверх.

— Откуда?.. Как вы сюда попали?.. — удивленно воскликнул он, поскольку это была единственная мысль, какая пришла ему в голову в столь непредвиденной для него ситуации. Бешенство, ощущение бессилия, страх появились несколько позже.

— Это было не так трудно, — ответил все тот же знакомый голос.

Записки Анатоля Сарны

Итак, этого бандита, кажется, схватили. Я тут же телеграфировал Каролю, и на следующий день эта парочка вернулась в Варшаву. Кароль, кажется, нашел то, что искал, прыгает вокруг нее как паяц, просто тошно смотреть, ибо терпеть не могу подкаблучников.

Вначале я боялся, что флирт Кароля бросит тень на меня. Потом после вполне разумной реакции Терезы я несколько успокоился, и вдруг — эта проклятая неосмотрительность!

О чем речь? Вот о чем: вчера я надел первый раз тот пиджак, в котором ездил в Сопот. И конечно, Тереза нашла в кармане фотографию Анки, на которой я собственноручно — правда, несколько изменив почерк — сделал ту дурацкую надпись!

Если вы помните ее содержание, можете себе представить, что после этого произошло. И вот я сижу в одиночестве дома и понятия не имею, чем все это кончится.

Иоанна Хмелевская ЧТО СКАЗАЛ ПОКОЙНИК Перевод В. Селивановой

Алиция ежедневно звонила мне на работу в обеденное время. Так было удобно нам обеим. Но в тот понедельник у нее были какие-то дела в городе, потом ее задержали на работе, потом она торопилась на поезд, потом опаздывала на встречу с Торкильдом, так что позвонить не смогла и позвонила мне лишь во вторник.

Фриц ответил, что меня нет. Она поинтересовалась, когда я буду. По-датски Алиция говорила уже совсем свободно, и ей без труда давались даже весьма изысканные и сложные обороты. Фриц ответил, что не знает, и на этом, скорее всего, их разговор и закончился бы, если бы Фриц вопреки датским обычаям не прибавил кое-что от себя (Алиция, уже изучившая датчан, по собственной инициативе ни за что не спросила бы ни о чем больше).

— Боюсь, не заболела ли она, — вот что добавил Фриц. — Вчера ее тоже не было.

Это встревожило Алицию, она стала расспрашивать и выяснила, что мое отсутствие весьма странно, ибо, во-первых, в конце прошлой недели я была здорова как бык, во-вторых, никого не предупредила, что не приду, В-третьих, я прекрасно знала, что у нас много работы, я даже обещала несколько рисунков закончить побыстрее, а уж если обещала, то всегда держала слово. И вот рисунки лежат на столе незаконченные, а меня нет. Чрезвычайно странно.