Современный польский детектив

Небрежно сунув руки в карманы пальто, я не торопясь, подошел к группе зевак, окруживших милиционера. Остановившись позади этой группы, с жаром обсуждавшей происшествие, я какое-то время прислушивался к разговору, что дало мне возможность более обстоятельно разобраться в случившемся. Их было трое, и они вынесли тахту, накрыв ее покрывалом… Из всего, что я услышал, единственно точно можно было установить количество вероятных моих противников. Ну, а мог я рассчитывать, что они все трое окажутся на месте? Неужели столько человек будут охранять эту девчонку, да еще связанную?

Повернувшись, стараясь не привлекать ничьего внимания, я не спеша, направился к машине. Весь во власти эмоций и жажды действий, я сразу же хотел ехать на Градовую. Но, немного поразмыслив, пришел к выводу, что, пожалуй, лучше чуть подождать и появиться там к ночи: чем позже я туда отправлюсь, тем вероятнее, что возле нее будет меньше охраны. Я вернулся домой и сразу же позвонил Каролю. Само собой разумеется, когда он позарез нужен, его нигде не было. Ни дома, ни в редакции. Пробовал искать его еще по нескольким телефонам, где он, вероятнее всего, бывает, но, увы, безрезультатно. Пришлось отказаться от его помощи. До последней минуты у меня все же теплилась слабая надежда, что Кароль сам позвонит мне, ибо всюду, куда я звонил, просил передать ему, что жду его звонка.

Хорошо понимая, что в горло у меня ничего не полезет, вместо ужина я приготовил себе крепкий кофе и, попивая его, тщательно обдумывал детали предстоящей операции, стараясь учесть все возможные варианты. Время подошло к двенадцати, а телефон молчал. Пришлось отправиться одному.

Кроме финки, сохранившейся у меня еще со времен зеленой юности, никаким другим оружием я не располагал, на всякий случай еще прихватил фонарик.

Дорогу я помнил хорошо. Оставив машину в том же месте, что и накануне, я нырнул в темноту загородной улочки. Так же как и в первый раз, ориентиром была горящая вдалеке лампочка. Дождя, правда, не было, но темень такая, хоть глаз выколи. Я все время вслушивался, не уловлю ли в темноте рокот мотора или голоса. Вокруг царила тишина. В какой-то момент долетел до меня приглушенный расстоянием гул проходящего поезда. Я подошел к деревянному забору и, напрягая слух, остановился в тени. Ничто не нарушало молчания ночи.

Осторожно ступая, я шел вдоль забора к знакомой мне щели. Пролез в дыру и загородил ее снова доской, уже находясь за забором, внимательно прислушался, прячась в тени. Черная глыба барака четко вырисовывалась передо мной.

Внимательно изучая все, что увидел за забором, я заметил на черном фоне барака слабый, едва приметный огонек. Я помнил, что окна закрываются ставнями, значит, свет просачивается через щель. Значит, внутри кто-то есть. Но кто? Только ли она? Я направился на свет, шагая по траве, которая буйно разрослась в этой части двора. По мере приближения к бараку мне начало казаться, что этот слабый огонек влечет меня к себе, притягивает, искушает. Но что он несет, радость или коварство?

Наконец я добрел до барака и, крадясь вдоль него, остановился возле окна. Через сердечко, вырезанное для украшения в ставне, я смог заглянуть внутрь помещения. Комната, которую я увидел, была гораздо меньше той, но также убого обставлена. Под потолком горела грязная лампочка, висящая на коротком шнуре. Осматривая комнату, я увидел железную койку и сидящую на ней светловолосую девушку. Ее руки и ноги были связаны веревкой. Больше в комнате я никого не обнаружил.

Может показаться странным, но первое, что я почувствовал, — это была радость. Значит, мои догадки подтвердились, и это меня утешило. Правда, спустя минуту беспокойство и напряжение вновь охватили меня. Кто ее охраняет, сколько их, где они? Если только один — я могу рискнуть, ну, а если больше? Что тогда? Как поступить? Бросить человека на произвол судьбы и скрыться?

Такое решение было для меня неприемлемо. Поскольку это был вопрос не только этики, но и личной заинтересованности. Девица сидела без пальто. Если с ней что-либо случится, я буду вынужден распрощаться с надеждой отыскать его. Во что бы то ни стало я должен найти выход.

Если горит свет в этой комнате, то и охрана определенно не сидит в темноте. Тогда мне удастся установить, сколько их. Я решил обойти барак и вскоре убедился, что огонь горит только в этом единственном окне. У меня затеплилась надежда, что узницу никто не охраняет.

Но эта надежда, как и многие другие, оказалась обманчивой. Проверяя одну за другой ставни, я подошел к тому окну, где накануне подслушал разговор этих бандюг, и то, что увидел, рассеяло все мои сомнения.

В знакомом мне помещении было темно, но через широко открытые двери из соседней комнаты, где сидела узница, падала широкая полоса света. Ярко горела печка, и вспышки пламени просачивались сквозь многочисленные щели в ставнях. Красные отблески падали на фигуру мужчины, сидящего на стуле. Вытянув далеко вперед ноги, засунув руки в карманы, он сидел, запрокинув голову назад, надвинув шапку на лицо. Видимо, дремой решил скоротать время.