Современный родильный обряд

По инструкции определение пола вовсе не является необходимым и предписываемым — эта информация даже не заносится в медицинскую карту. Тем не менее, врачи по собственной инициативе проявляют стойкий интерес к этой теме — сами сообщают пол ребенка, спрашивают, «сказать ли, кто», радуются, если поставленный ими «диагноз» подтвердился: Однако Снегиревка славится точностью определения пола. Говорят об этом каждой вернувшейся, даже если она пролежала уже две недели, и не могла не слышать этой новости. Важно это и для врачей. Мне делал УЗИ два раза один и тот же врач. В апреле на 20 неделе сказала не точно. В июне страшно радовалась, что не ошиблась. Говорила, что это дело чести(Круглякова 1997). Предсказание сопровождается радостными эмоциональными комментариями половых достоинств ребенка: Потом я пошла делать ультразвук, когда у меня было уже недель 20, и дяденька-врач радостно закричал: «Пенис! Пенис!» У меня внутри все похолодело, и я сказала: «Как же, мне только что сказали, что будет девочка, а вы видите пенис!» Он говорит: «Очень интересный случай. Приходите ко мне через недельку»(И3); мне делали на 31-й неделе УЗИ, и мне сказали, что это мальчик, да еще какой — как выразился врач(И37).

От плода ожидается стереотипизированное поведение в зависимости от его пола (переношенные — обычно мальчики (И61), мальчики активнее, крупнее и т. п.). «Обучение» ребенка стереотипам мужского и женского поведения активно осуществляется во время беременности: Узнать, кто родится, очень важно, потому что ребенка надо соответствующим образом воспитывать еще в утробе. Здесь очень опасно ошибиться. У Нади была подруга Таня. Ее мать очень хотела, чтобы родился мальчик и называла ее еще в утробе сыночком. Таня росла пацанкой и мечтала стать мужчиной. Когда ей было 18 лет, в Ленинграде сделала операцию по ликвидации молочных желез (которые и без того были не велики) и накачала торс. В 20 лет превратилась в Сашу. Мать считает виноватой себя(Круглякова 1997).