Современный Румынский детектив

— Корбей ее убил, я видел… — Голова его приподнялась с подушки, рот раскрылся неестественно широко, и во рту Дед увидел клейкую землю. Потом голова упала на подушку, и Крэчун застыл с открытыми глазами и разинутым ртом.

Дед посмотрел в угол погреба и увидел то, что искал, — это был инструмент, который он заметил в первый раз и который был нарисован отцом Пантелие в руке святого Георгия.

Дед сделал знак, и врач приложил ухо к неестественно вздутой груди Крэчуна. Врач покачал головой, и Дед, поглядев еще раз на лежащего на кровати человека, попросил Юстину накрыть усопшего…

— Товарищ майор, я ничего не понимаю, — сказал молодой врач, шагая рядом с Дедом и еще не придя в себя от всего, что видел.

— Сейчас поймете, доктор. — Дед в сопровождении троих поднялся на холм, на то место, где он впервые увидел Крэчуна. Холм сверкал в лучах солнца, и пшеница за последние несколько дней заметно налилась.

— Нагнись-ка, доктор, так, присядь на корточки и вот этим инструментом рой землю. Это яма, откуда Крэчун обычно таскал домой землю. Веди себя, пожалуйста, естественно, так, как если бы ты занимался этим всерьез.

Дед пересек вершни у холма и достиг места, куда Морару привел его в день приезда в село. Дед опустился на землю и крикнул:

— Ты меня видишь, доктор?..

— Нет, в этом положении не вижу.

Дед встал.

— А сейчас видишь?

— Только макушку.

— Это видел и Крэчун, когда Корбей появился на холме, хотя, может, и этого не видел, зато все слышал и, вероятно, поднялся на ноги, чтобы лучше видеть. Корбей был его смертельным врагом. Крэчун слышал и то, что рассказал бригадир девушке про землю, про излишек земли.

Тогда, может быть, в тот миг глубокая ненависть породила в нем безумную мысль убить ее, чтобы свалить вину на Корбея и в этом смысле уничтожить и его и других. Он приблизился к ней. Вероятно, Анна Драга лежала с закрытыми глазами. Почувствовав чье-то присутствие, она вскочила, и он ударил ее тем предметом, который сейчас находится в руке доктора, — скребком, которым обычно чистят лемех плуга. Удар, нанесенный в области затылка, не был смертельным, но он оглушил Анну, а потом Крэчун столкнул ее в реку. Несмотря на все полученные во время падения удары, девушка еще была жива. Здесь, внизу, довольно значительная глубина. Два дня Анна Драга лежала на дне этой ямы, потом ее снесло вниз, где труп всплыл на поверхность. Доктора ввела в заблуждение вода, обнаруженная в легких девушки. Вероятно, прежде чем утонуть, Анна Драга несколько раз вдохнула.

— Хорошо, товарищ майор, но есть еще одна неясность…

— Их много, товарищ прокурор, но это естественно для вас, потому что вы не в курсе всех данных, но по дороге я вам ихсообщу. А сейчас надо, выполнить одну маленькую формальность.

Дед остановился перед домом учителя. Апостол Морару подметал двор и упорно поглядывал на калитку.

— Товарищ учитель, возьмите это письмо, оно принадлежит вам. Обычно грамотные люди подписываются, когда им есть что сказать, а вы, я вижу, предпочитаете остаться анонимным.

Учитель изменился в лице, увидя письмо, которое Дед держал в руке.

— В тот вечер, когда совершилось преступление, Крэчун приходил к вам, так ведь, товарищ учитель?

— Приходил, действительно, но о чем…

— Приходил, — продолжал Дед, — и сказал, что видел, как Корбей изнасиловал и убил Анну Драгу, объяснив и причины, из-за которых якобы Корбей лишил ее жизни. Девушка обнаружила излишек земли, и Корбей решил устранить ее. Это правда? Учитель опустил голову.

— Крэчун объяснил вам, почему именно он не может свидетельствовать. Люди бы сказали, что он клевещет из ненависти. Приехал врач и констатировал, что Анна Драга просто-напросто утонула. Тогда вы написали нам это письмо, которое полковника Леонте и меня заставило задуматься, хотя оно и было анонимным. Вы из осторожности хотели, чтобы мы сами до всего докопались. Письмо вы подписали: «Группа честных граждан». Панаитеску взял у вас справочник по математике, и я нашел на полях ваши заметки. По почерку нетрудно было понять, что письмо написали вы. Вы хотели, естественно, помочь нам, послав письмо, и действительно, без него нас бы не прислали сюда, но я бы предпочел, чтобы вы его подписали, товарищ учитель.

Машина гудела на улице.

Дед сел в «бьюик» рядом с прокурором и врачом.

— Амарией, — сказал он, прощаясь, — спасибо за все. Когда приедешь в Бухарест, заходи. В доме старика всегда есть хорошее вино. Жаль, что я не мог сдать тебе на руки живого преступника. Он сам поспешил землей подавиться…

Машина тронулась. На той стороне Муреша Панаитеску вдруг остановил машину.

— Что, дорогой коллега, ты что-нибудь забыл?

— Нет, шеф, но погляди сам!

На холме по ту сторону Муреша виднелся всадник. Конь его встал на дыбы, потом рванул галопом, отбрасывая комья земли. Конь и всадник удалялись безумным гоном к широкому, залитому солнцем горизонту. Спустя несколько мгновений оба слились с его призрачной линией.

Николае Штефэнеску ДОЛГОЕ ЛЕТО…

I